Ты за моей спиной
Шрифт:
– А никто, я решила сюрпризом, – улыбается Любава, – но за полгода отвыкла от тачки, она огромная, а я дома на малолитражке гоняю, габариты совсем не те, потому в тебя и влетела. Ты прости, Борь!
– Да забудь, – отмахивается Борис и внимательнее рассматривает машину, за рулем которой сидела Любава, – Слушай, ну у тебя серьезнее все. Надо эвакуатор вызывать. Давай так: я сейчас встречу Сеню и Яську, и вместе поедем. А тачку отбуксируют на сервис. У меня есть хорошие спецы на примете.
– Думаешь? Ну ладно, все равно я тоже к деду в усадьбу, – кивает
Боря кивает. Смотрит на часы. Даже если рейс уже приземляется, то как раз идет регистрация, а, значит, есть еще несколько минут, чтобы перекинуть чемоданы девушки в багажник к Борьке.
– Пойдем? – улыбается Любава.
– А вещи где? – удивляется Белый, смеряет взглядом рюкзак и небольшой чемоданчик.
– У меня только это, – разводит руками Любава.
– Странная ты девчонка, – посмеивается Борис, складывает рюкзак и чемодан в багажник и подмигивает Любаве, – у Яськи так выглядят косметички, только для одних помад.
– Я на два дня всего, – пожимает плечами Люба.
Боря по пути к нужному терминалу звонит парням в сервис, а следом вызывает эвакуатор. В течение часа-полтора обещают все уладить.
Пока Белый говорит по телефону, то и дело бросает взгляды на Любаву. Да, удивлен Боря. Ой, как приятно удивлен. Любава определенно похорошела с момента последней их встречи. Изменилась. А фигурка – просто отпад!
Борис развлекает девчонку разговорами, они вспоминают детство, смеются, болтают обо всем подряд. Доходит до того, что Белявский не замечает, как к ним приближаются Сеня с Ясминой и с мелким мирно сопящим пацаном. Крестник Борьки спит в переносной люльке, невзирая на шум, гам и суету аэропорта.
– А я думал, Мишка уже бегает по льду и шайбу гоняет! – шутливо нахмурится Боря.
– Скоро начнет, – заверяет его друг, – Любка, и ты тут? Когда прилетела?
– Да вот, полчаса назад, – смеется Любава и возмущенно пищит, когда Сеня крепко обнимает ее. Девчонка теряется в медвежьих объятиях.
После затянувшихся приветствий, Боря хватает чемоданы Архиповых.
– Тачка там, на парковке, – говорит он, и вся компания идет к выходу из аэропорта.
Девчонки немного отстают, потому что Мишаня просыпается и начинает возмущаться в голос. Сеня передает Борьке сумки, а сам идет к жене. Но Ясмина уже берет сына на руки, а люлька оказывается у Любавы.
– Его нужно переодеть, – говорит Ясмина. – В машине? Или сходим в комнату матери и младенца?
– Как ты скажешь, малышка, – пожимает плечом Сеня.
– Лучше в машине, – решает Яся и смеется, бросив на брата веселый взгляд, – обмажем дяде Боре всю тачку какашками!
– Но-но! – шутливо возмущается Белый, – Дядя Боря против.
– Дядя Боря переживет, – воркует Любава, обращаясь к Мишке.
Борька слегка виснет, подмечает ямочки на щеках, улыбку, то, как красиво складываются розовые губы «бантиком».
Белому кажется, что он «палится». И хорошо, что рядом Сеня. Друг не станет его стебать.
– Слышь, брат, отвисни, – Архипов тычет локтем ему под ребра.
В машину усаживаются совсем не так, как планирует Белый.
Сам он, конечно же, за руль. Сеня, Ясмина и Мишка – на заднем диване, а Любаву усадили на переднее кресло.
И как итог, Борька постоянно отвлекается на острые коленки. Они торчат из гигантских дыр в джинсах, потому Боре все видно. И на кой черт носить рваные джинсы? Потертые – еще куда ни шло, но чтобы с дырками, еще и с такими!
***
В особняке Влада Романовича Архипова собираются исключительно свои. Но народу набивается прилично, потому что клан обрастает молодежью, новым поколением. Боря любит подобные мероприятия, когда вся семья под одной крышей. Однако сейчас что-то не дает ему расслабиться. А ведь прежде Белявский не думал никогда о том, что на кого-то из клана он сможет смотреть, как на чужую девчонку. Все априори считаются Борькой сестрами. До определенного момента он и Любаву считает таковой.
Но сегодня что-то ломается в голове Белого, потому что на Любу Барновскую, дочку дяди Славы, Борька не может смотреть через призму родственных чувств.
Он глаз не сводит со смеющейся девчонки. Ищет ее взглядом, если вдруг случайно она исчезает из поля зрения. Рассматривает так, словно видит впервые.
Какие у Любавы глаза? Они что, всегда были вот такими ярко-голубыми?
Какие ямочки на щеках? Какая улыбка? Губы какие? Разве они всегда были настолько манящими? Разве Борьке прежде хотелось их не просто поцеловать и попробовать на вкус, а сожрать?
Боря мысленно осаживает себя. Нет, что-то неладное с ним творится! Это ведь Любка! Любка Барновская, с которой он знаком с пеленок. Девчонка, чей отец – крестный Бориса и лучший друг отца. Да они же почти родня!
Белый опрокидывает почти полный стакан вискаря в себя и собирается за новой порцией, но до стойки бармена так и не добирается. На полпути его перехватывает лучший друг Сеня.
– Смурной ты какой-то, Борь, – хитро улыбается Арсений. – У тебя все в норме?
– Пойдет, – кивает Белый, вздыхает, понимает, что позарез нужно с кем-то поделиться своими мыслями, иначе его голова взорвется. – Слушай, Сень, а дай совет.
– Запросто, – посмеивается Архипов, – но учти, если планируешь и дальше пялиться на Любку, то делай это поаккуратнее.
– Настолько палюсь? – удивляется Боря негромко, но вопреки совету Сени крутит головой, чтобы отыскать среди родни высокую стройную фигурку девушки.
– Немного, – пожимает плечом друг. – Не старайся. Они с Яськой пошли Мишаню кормить.
– Ясно, – кивает Борис и решительно заключает: – Я сваливаю. Надо мозги проветрить.
– Вообще-то, ты выпил, Борь, – напоминает Арсений, но Борька его уже не слышит, движется через сад, чтобы пройти через просторную гостиную насквозь и оказаться в холле, а уже там и до входной двери рукой подать.