Тяжелая душа: Литературный дневник. Воспоминания Статьи. Стихотворения

Злобин Владимир

Что это? («Бог с ним, со счастьем, — вещь неверная…»)

Бог с ним, со счастьем, — вещь неверная. Куда надежнее беда. Но этот холод, тьма пещерная, Со стен текущая вода, Ненарушимое молчание И теснота и тяжесть скал, — Что это — месть иль испытание? Зачем? И кто его послал? Иль это — ад, существование Которого я отрицал? Новый журнал. 1952. № 28.

Мечта («Не хочу, чтоб ты меня любила…»)

Не хочу, чтоб

ты меня любила, Поджидала ночью у ворот, По пятам, как тень, за мной ходила, Надувала свой пунцовый рот. В этой жизни подлой, беспощадной, Стал и я бесчувственно-жесток. Как дурак, за будкой лимонадной Ни у чьих уже не млею ног. Замолчала пламенная лира И мечта моя лишь об одном: Задушить кутящего банкира И ограбить мертвого потом. Новый журнал. 1952. № 29.

«Вот дроги похоронные…»

Вот дроги похоронные Лошадка тянет сонная Предместьями убогими. И никого за дрогами. Вдали — закат пылающий. Возница засыпающий. Он пьян, он на бок свесился. …Любил. Убил. Повесился. Новый журнал. 1952. № 30.

Без Беатриче («Я здесь один. Угасли звуки…»)

Я здесь один. Угасли звуки И человеческая речь. Покой. О, больше, чем разлуки, Боюсь я мимолетных встреч. Нет, лучше сон, оцепененье, Пустынный дом и ветра вой, Чем безобразное паденье Во тьму и в грязь — вниз головой. А время — что! Мелькнет и канет. И не сомкнешь в печали глаз, Как в новом блеске солнце встанет И подойдет свиданья час. Новый журнал. 1952. № 30.

Месть («Дует ветер, задувая…»)

Дует ветер, задувая На окне моем свечу. Вот и кукла восковая. Отомщу я палачу. Он гулял в рубахе красной, Браги пенистой не пил. И к одной вдове — напрасно! Всё ходил, ходил, ходил. Палачей не уважала Злополучная вдова. Сторонилась — и пропала Той вдовицы голова. Вот за бедную вдовицу Я его и не люблю. При луне, вязальной спицей, Сердце кукле проколю. Пусть за кровь ответит кровью, Пусть не спит, не ест, не пьет, Ненасытною любовью, Окаянный, изойдет. Ну, а мне — овечья шкура, Каравай, кувшин вина И глядящая, как дура, В дверь открытую — луна. Новый журнал. 1952. № 30.

В последний раз («В последний раз на этот мир взглянуть…»)

В последний раз на этот мир взглянуть, Где мы с тобою встретились когда-то. Холодный луч холодного заката В последний раз мне падает на грудь. Любил

ли я тебя иль не любил — Не знаю. Но меня ты не любила. Прощай. И да хранит тебя та сила, Та вера, что в себе я угасил. Новый журнал. 1952. № 30.

Дленье(«Нету времени — пропало!..»)

Нету времени — пропало! Как дыра, футляр пустой. Без конца и без начала Растянулся день шестой. Утомительного дленья Скуку я терпеть готов. Но хочу, чтоб в Воскресенье Ждал нас отдых от трудов. Чтобы не было страданья, Ни вражды добра и зла. Чтоб невеста на свиданье В платье розовом пришла. Но он длится, длится, длится, Бесконечный этот день. Солнце светит, не садится, И луне подняться лень. Только в воздухе лиловом Замирает птичий крик, И лежит в гробу дубовом Сумасшедший часовщик. Новый журнал. 1954. № 37.

Рай («Как себе ты представляешь рай…»)

Как себе ты представляешь рай, Праведных блаженные селенья? Так по-детски: просто: это — край, Где целуются, едят варенье, Где никто уроков не зубрит, Не боится ничего, не плачет, И у всех всегда довольный вид… Ну, а мне он грезится иначе: Мельница. Заснувшая река. Ровный свет — ни яркий, ни холодный. Лодка так стремительно-легка, Я скольжу, как тень, по глади водной. Кто-то ждет меня в пустом саду, Где сирень, костер и лай собачий, Как тогда, в семнадцатом году, В белой мгле, под Нарвою, на даче. Новый журнал. 1955. № 41. (Ант. 2).

Дверь («О если б знать! Но знать не надо…»)

О если б знать! Но знать не надо. Не любопытствуй. Не дано. Вот — сад, а за оградой сада Что б ни случилось — все равно. И кто б там ни был — дети, звери, Какой ни чудился бы рай — Не приближайся к узкой двери, Ключа к замку не подбирай. И даже будь она открыта, Остерегайся, не спеши: Пустырь, козлиное копыто, И духота. И ни души… Новый журнал. 1955. № 41. (Ант. 2).

«Только в немоте оцепененья…»

Только в немоте оцепененья, На границе мрака и прозренья, Порывая все земные узы, Ты услышишь вещий голос Музы, Полноценным золотом звенящий, Древней Девы голос настоящий, Только так — в безумии и плаче. Только так — и никогда иначе. Лишь дойдя до крайнего предела, Где душа испепеляет тело, Где добро и зло одно и то же И любовь на ненависть похожа; Только в час, когда теряешь веру, Ты найдешь божественную меру. Двух миров согласную природу И в законе — высшую свободу. Новый журнал. 1956. № 45.