Тяжелые тени
Шрифт:
Члены Совета, соблюдая церемониал, пятились до дверей и исчезали с криком "хай-ох".
Первое Доверенное Лицо, по-старчески подшаркивая, подошел к Утешителю и Успокоителю Нации и положил ему руку на плечо. Утешитель смотрел на Первого преданным, влажно поблескивающим взглядом.
– Ты заметил, что Директор конторы внутренней безопасности не сказал за весь совет ни единого слова?
Взор Утешителя затуманился печалью.
– Да, господин Первый!
– И у него ужасно воняют ноги.
Лицо Утешителя исказила гримаса
– О, это невыносимый запах!
Первое Доверенное Лицо прошелся по комнате, зачем-то погладил гардины и сказал медленно, будто размышляя вслух:
– Как ты считаешь, Утешитель, нужен нам сейчас мученик?
– Еще как!
– с гаденькой улыбкой закивал Утешитель.
– Мы отомстим за его мученическую смерть крикунам и оппозиционерам!
– К тому же, - задумчиво добавил Первый, - если у живого Директора могут дурно пахнуть ноги, то с мертвыми мучениками этого не случается. Решено. Сопровождать землянина будет Директор конторы внутренней безопасности. Охранников подбери таких, чтобы не жалко было потерять.
– Слушаюсь!
– Утешителя будто подбросила пружина.
– Немедленно приступаю к выполнению ваших мудрых указаний.
Первый пожевал губами, что-то припоминая.
– Чуть не забыл. Надеюсь, землянин сам попросил о вылазке в город?
– Конечно! На нашей базе в Антупии служит...
Первый замахал обеими руками.
– Избавь меня от деталей! Детали продумаешь сам. Ведь я доверяю тебе, как себе самому!
В знак величайшей благодарности Утешитель и Успокоитель Нации приложил руку к сердцу.
– Еще одно... К тебе будет просьба. Магистра по планированию тайных акций мы переведем в Антупию. Будет руководить нашими базами там, взамен убитого вчера в засаде. Для нового составь инструкцию о том, что тайные акции должны планироваться и проводиться таким образом, чтобы никому, кроме доверенных лиц, не была очевидна какая-либо ответственность за них правительства Фирболгии и чтобы в случае их раскрытия правительство Фирболгии могло правдоподобно отрицать какую-либо причастность к ним.
– Немедленно приступаю к воплощению ваших ценных замыслов!
– Иди-иди, сын мой.
Ласковая улыбка округлила старческие, в красных прожилках щечки Первого Доверенного Лица.
С балетной сноровкой Утешитель и Успокоитель Нации попятился и с криком "хай-ох" исчез.
С той же улыбкой на лице Первое Доверенное Лицо нажал на кнопку под крышкой стола. На вызов явился гориллоподобный начальник личной охраны.
– Тебе не кажется, что на фоне всех этих болванов Утешитель набирает слишком много власти?
Верзила прохрипел в ответ нечто нечленораздельное.
– Прикрепи к нему еще двоих наблюдателей. И не забывай об обновлении средств электронного слежения взамен обнаруженных.
8
Михаил Семенович рассматривал миниатюрную подслушивающую "булавочку".
– Обратите внимание, - обратился он к молодым коллегам.
– Как быстро они достигли следующего уровня
– Мы стимулируем ихний прогресс самим своим присутствием, шеф! гаркнул Северин.
– И потому отселева нельзя нам уходить, как давеча, к примеру...
– Нельзя? Кто знает, кто знает... Обстановка накаляется. Я это чувствую. Гладок и однонаправлен поток исторического процесса в учебнике истории. Но здесь, так сказать, вблизи, он шумит, бурлит, порой и назад может повернуть ненадолго. Тут надо глядеть в оба: можно и в водоворот угодить! Экскурсия, на которой так настаивает Владимир, как раз может оказаться подобным водоворотом.
– Михаил Семенович, - Северин обратился к Посланнику сдержанно и, вопреки обыкновению, очень серьезно.
– Если что случится, вы снова будете призывать к сдержанности. А мне кажется, идее надо противопоставлять идею, но силе - силу! Ребенок, разумеется, воспитывается словами и примером. Но иногда его и шлепнуть не грех!
– Как вы представляете шлепок целой цивилизации?
– Я говорил вам уже. Вы знаете...
– Знаю. Поэтому я против. Вас возмущает жестокость людей. Они жестоки, потому что жесток мир, в котором они живут. И мы будем исправлять и мир, и людей. Исправлять постепенно. Если сильно надавить, можно сломать. И нельзя рубить сплеча, поступать опрометчиво, под влиянием первого чувства. Мы порой просто их не понимаем. Володя, хотите простейший психологический этюд?
Володя кивнул.
– Тогда слушайте. Представьте себе, что вы едете в переполненном транспорте. И вот вы видите, что на сиденье сидит крепкий с виду молодой человек, а рядом стоит пожилая женщина. Что вы подумаете? Что вы предпримете?
Володя пожал плечами:
– Элементарно!
Северин, не сдержавшись, хмыкнул. Михаил Семенович бросил на него строгий взгляд.
– Только без подсказки!
– Зачем мне подсказка?
– удивился переводчик.
– Все очень просто. Я не хочу плохо думать о стоящей рядом женщине. Может быть, она о чем-то задумалась, или она от природы рассеянна, или неприятности какие-нибудь. Поэтому я ей ничего не скажу, а просто подойду к молодому человеку и поинтересуюсь, как он себя чувствует. Помощь, естественно, предложу.
– Почему вы решили, что ему необходима помощь?
– спросил Михаил Семенович.
– Что же тут непонятного?
– Володя был сбит с толку.
– Раз сидит и места не уступает, значит, очень нездоров. Это само собой понятно.
– Здесь это не само собой понятно, - принялся втолковывать Михаил Семенович.
– Здесь прочие пассажиры прежде всего подумают, что молодой человек - наглец, не желающий уступать место старухе только потому, что ему сидеть удобно. Как правило, в таких случаях все делают вид, что ничего не замечают. Иногда, если сидящий молодой человек выглядит не очень сильным физически, отважатся на замечание. Вот так-то.