Тяжелые звезды
Шрифт:
Я окончил военное училище, две военных академии, имею ученую степень и звание. Мне часто приходится читать лекции студентам, а потому знаю, насколько важно для любого человека вовремя выучиться в хорошей школе.
Став министром, с удивлением обнаружил, что ни в одном учебном заведении МВД при выпуске, например, не награждали золотыми медалями тех отличников, которые по праву заслужили эту высокую награду. В системе учебных заведений Министерства обороны это обычное дело. Каждый курсант училища, студент военного института или слушатель академии знает, что диплом с отличием и золотая медаль могут предопределить всю дальнейшую военную карьеру. Они — очень серьезный стимул, заставляющий человека учиться по-настоящему. Но почему, спрашивается,
Это частный вопрос. Но, как министр, я не мог не понимать, что в изменившейся общественно-политической ситуации, когда проблемы внутренней безопасности государства становятся едва ли не самыми важными, нельзя учить сотрудников милиции по устаревшим, не отвечающим реальной жизни шаблонам.
Одна из поездок в Германию только укрепила меня в уверенности, что система подготовки кадров для милиции может быть куда более гибкой, прагматичной и эффективной.
Будущий немецкий полицейский учится в полицейской академии только два года. Около десяти месяцев из них занимает стажировка в полицейском подразделении и чуть больше года — сама академическая подготовка. Из стен академии выпускается квалифицированный специалист, которому по плечу та полицейская работа, которая не требует особых знаний в области управления или стратегического планирования. Эта базовая подготовка, включая курсы по повышению квалификации, позволяет такому офицеру полиции расти до майорского, по нашим меркам, уровня. Дальнейшее продвижение человека по карьерной лестнице обусловлено уже результатами службы и способностями человека решать более масштабные задачи. У него появляется возможность учиться дальше.
Считаю такой отбор разумным и справедливым. В свою очередь и сам я не миновал ни одной служебной ступеньки. Каждый день работал, учился и доказывал свою состоятельность. Окончив среднее военное училище, я получил возможность командовать взводом, ротой и батальоном. Диплом Академии имени Фрунзе расширил мои возможности: от комбата я мог дорасти до командира дивизии. Оперативно-стратегическая подготовка, которую я получил уже в Академии Генерального штаба, позволяла в будущем претендовать на самые высокие должности в войсках и на государственной службе. Не будь у меня за плечами этой академии, никому бы и в голову не пришло назначить меня командующим Объединенной группировкой федеральных войск в Чечне.
Поэтому мне казалось разумным, чтобы система подготовки милицейских кадров строилась по схожим образцам. Средняя и высшая школа милиции способны подготовить отличных оперативников, криминалистов, специалистов патрульно-постовой службы. Но те из них, кто уже проявил себя в деле и может в будущем рассчитывать на должности генеральского уровня, должны получить подготовку в Академии управления МВД.
После детальной проработки мы начали эту образовательную реформу. Серьезную роль в ее подготовке сыграли заместитель министра внутренних дел генерал Петр Михайлович Латышев, а также другие мои заместители и большинство членов коллегии МВД Российской Федерации. В нескольких учебных заведениях МВД была запущена двухгодичная программа подготовки офицеров милиции. На базе прославленного учебного заведения МВД — московской академии — была образована Академия управления МВД Российской Федерации, где, по нашему замыслу, должны были учиться самые перспективные офицеры милиции и офицеры внутренней службы. Те, что имели опыт работы, высшее юридическое образование и рассматривались как кадровый резерв на замещение руководящих постов в системе органов внутренних дел.
Современный руководитель областного, либо краевого управлений внутренних дел, министр внутренних дел какой-либо из российских республик, либо милицейский руководитель федерального уровня должен обладать методикой работы с исполнительными и законодательными органами власти. Он должен так мудро выстроить отношения с местной политической элитой, чтобы, с одной стороны, не попасть в зависимость от ее настроений и остаться защитником государственных интересов, а с другой — наладить прочное деловое сотрудничество, основанное на доверии и единстве целей. Он должен иметь широкий кругозор и стратегическое мышление.
Та
Но преподавательский состав академии — как правило, это люди высочайшей квалификации, позволял надеяться, что перемены пройдут скоро и безболезненно.
Назначая новым начальником академии генерал-лейтенанта Владимира Дмитрина, я был уверен, что этот опытный педагог и хороший организатор сумеет справиться с задачей подобного масштаба. И не ошибся.
Жаль только, что моя отставка в марте 1998 года повлекла за собой изменения в руководстве Академии управления МВД. Дмитрину сказали так: «Вы — человек Куликова. Уходите! Если вы не напишете рапорт, мы из академии сделаем университет, выведем вас за штат, но все равно добьемся вашего увольнения…»
Владимир Брониславович принял решение без колебаний. Конечно, он сделал все, чтобы аппаратные интриги не повредили академии. И этот поступок генерала Дмитрина вызывает искреннее уважение.
Хорошая школа создается усилиями множества людей — и делается это не одним днем.
Несмотря на то, что многие наши начинания были подвергнуты пересмотру сразу же после моей отставки, я до сих пор не теряю веры в то, что рано или поздно в списке лучших учебных заведений страны Академия управления МВД займет приличествующее ее назначению место. Уверен, сама жизнь потребует перемен. Этой академии на роду написано стать своеобразным аналогом Академии Генерального штаба. Подлинной школой управленческого мастерства — для лучших офицеров из правоохранительных органов, способных компетентно и энергично выполнять свои обязанности и в масштабе субъекта Федерации, и в масштабе федерального округа, и в масштабе всего государства.
Я прекрасно понимал: довольно большая часть сотрудников МВД очень настороженно отнесется к любым переменам, носящим, по их мнению, привкус «солдатчины». Резонно заметят: «Мы — другие…», и у них будет достаточно возможностей, чтобы через СМИ дать сигнал тревоги всему российскому обществу: дескать, генерал Куликов строит свою работу в милиции по армейским шаблонам.
Не стану пускаться в пространные размышления по поводу схожести принципов, на которых строится практическая деятельность и армейских, и полицейских формирований в любом государстве. Пройдя испытания временем, они мудро регламентируют жизнь и службу каждого человека, который взял на себя обязательство защищать Отечество с оружием в руках.
«С оружием в руках» — это ключевая фраза, позволяющая понять суть различий, которые существуют в обществе между той его частью, которая не имеет права лишать кого-либо жизни на законных основаниях, и той, что вынуждена им пользоваться по закону. Опуская юридические детали и тонкости, это можно объяснить проще: важно то — с ружьем человек или без ружья…
Понятно, что принадлежность человека к вооруженной части населения накладывает на него определенные обязательства. Как правило, они мало чем отличаются от тех, что веками апробированы в армии. Точно так же, путем многовековых проб и ошибок, именно в армии были найдены самые эффективные методы и схемы управления вооруженным народом. Еще будучи командующим ВВ, я понял, что серьезным недостатком работы центрального аппарата МВД является отсутствие штаба, координирующего действия многочисленных структур министерства. Во-первых, на Северном Кавказе идет война, в которой принимают участие тысячи сотрудников милиции. Во-вторых, борьба с преступностью и терроризмом требует синхронного действия сразу во многих регионах страны. В-третьих, случается и так, что вместо сжатого кулака мы бьем по организованной уголовной преступности растопыренной пятерней, и все потому, что решение тактических и региональных по масштабу задач не всегда позволяло осуществлять стратегическое планирование работы министерства в масштабе страны.