Тяжелые звезды
Шрифт:
Хлопоты Фри и Кахалани по поводу моей персоны можно назвать и обычной вежливостью. Можно попробовать объяснить еще и прагматизмом западных «спецслужбистов», надеющихся выведать у бывшего и, возможно, обиженного властью министра какие-то новые «секреты Кремля». Но я-то видел, что это были искренние знаки внимания российскому генералу, имидж которого с их точки зрения непоколебим, а отставка никак не связана с позором, с грязью или бесчестием. В противном случае они бы оббежали бы меня за версту.
Это то, что касается своего места в списке руководителей российского МВД. Не стану скрывать, мне хотелось, чтобы время моей работы на посту министра не было ознаменовано никакими потрясениями. Это не значит, что следовало оставить в неприкосновенности очевидные
Технология министерской работы была мне в принципе известна. Все-таки до своего назначения я два с половиной года был заместителем министра, и этот ранг, помимо дополнительных властных полномочий, давал возможность неплохо изучить те направления деятельности Министерства внутренних дел, которые раньше не касались меня напрямую: уголовный розыск, борьбу с организованной преступностью, экономическими преступлениями и незаконным оборотом наркотиков и многое-многое другое.
Во-первых, в МВД существовало правило, предписывающее всем заместителям министра, если они не находились в командировке с ведома руководства, докладывать на еженедельном совещании, проводившемся по понедельникам в кабинете министра, обстановку, складывающуюся в зоне их ответственности. Я, будучи командующим внутренними войсками, в свою очередь информировал о наиболее крупных боестолкновениях с бандитами, происшествиях и потерях, проблемах материального обеспечения и планах на текущую неделю. Примерно также выстраивали свои доклады другие мои коллеги по министерству. Поэтому общая картина в масштабе страны была понятна всем и круг информированных лиц хоть и не был широк, но был достаточен для того, чтобы обеспечить взаимозаменяемость всех высших чинов министерства. За рамками таких докладов оставались какие-то совершенно секретные детали конкретных операций или политических решений деликатного свойства, но это никак не влияло на стратегию и тактику управления министерством.
Я много ездил по стране, знал многих руководителей субъектов Федерации и руководителей региональных министерств и управлений внутренних дел. Неплохо разбирался в обстановке на местах и не ленился интересоваться жизнью людей, которая была обусловлена территориальными, экономическими и национальными особенностями того или иного региона России.
Во-вторых, каждый из заместителей министра время от времени исполнял важную обязанность дежурного по министерству. А значит, принимал доклады от структурных подразделений, во что-то вмешивался, что-то утрясал, что-то брал на заметку. Жизнь страны, расположенной в одиннадцати часовых поясах, круглосуточная работа мощного министерского механизма — все это также сказывалось на кругозоре дежурного руководителя, когда в силу чрезвычайных обстоятельств он вынужден принимать быстрые и жесткие решения.
В-третьих, мне были понятны и близки те вещи, что лежат в основе полицейского труда — оперативной работы, следствия, криминалистики, организации патрульно-постовой службы. А в некоторых случаях, как это было во время освобождения заложников в аэропорту Минеральных Вод, мне самому приходилось возглавлять операции, которые уже нельзя было назвать войсковыми, а скорее — полицейскими, так как в них применялись в основном силы сотрудников милиции. Их тактика и их методы.
Все эти аргументы убеждали меня самого: «Справлюсь!» И не на уровне имитации, когда человек только хочет выглядеть как всамделишный министр, а так, чтобы принести реальную пользу и состояться в качестве настоящего руководителя огромного силового ведомства. Чтобы не шептались за спиной: дескать, назначен не по таланту. Чтобы не посмеивались втихаря над нелепыми приказами. Чтобы во всем оказаться достойным своих подчиненных — тех людей, что несут на себе тяжесть борьбы с преступностью и по-настоящему живут этой борьбой.
Были и аргументы «против»… Хотя я мог рассчитывать на поддержку президента и председателя правительства, но догадывался, что в политике и в экономике страны существуют запретные даже для министра внутренних дел зоны, куда, скорее всего, мне
Наверное, был и элемент недоумения: как же, какой-то окопный генерал, и вдруг выбился в министры… В печати на всякий случай дали залп, но легко — для отстрастки, давая понять, что есть сила и посильнее силового ведомства, а мой удел — это солдатская лямка в Чечне и хулиганы на улицах. Большой бизнес, где обращались и разворовывались миллиарды долларов, где покупались и продавались государственные чиновники любого калибра, где как грибы подрастали так называемые олигархи, — по мнению участников высокой дворцовой игры — был вне моей компетенции. В ней все было запрограммировано, рассчитано и расписано на годы вперед… Сразу после президентского указа позвонил Коржаков, поздравил и пригласил отметиться в Президентском клубе на улице Косыгина. Держался он ровно и доброжелательно, хотя я понимал, что мое назначение, состоявшееся без его ведома, его несколько озадачило. Я ничем ему не был обязан, не был замечен в близости к определенным финансово-промышленным группировкам, и он еще решал, как воспринимать меня в должности министра: как врага, союзника или убежденного нейтрала?
И эти аргументы я проанализировал, и сам удивился их ничтожности. Я действительно ни в чем не был замаран и не собирался мараться в будущем. Боевая биография, обстоятельства моего назначения и собственные убеждения давали мне возможность оставаться слугой именно Закона — человеком, равноудаленным от любых финансово-промышленных групп и обслуживающих их политиков. Если в пиратской атмосфере сколачивания первых капиталов многое кажется аморальным, означает ли это, что другой человек, исповедующий мораль, должен отойти в сторону и в бессилии развести руками? Воли, чтобы противостоять любому нажиму, у меня было предостаточно.
Решил так: работать буду честно, а там посмотрим… Тактика прямолинейных ходов тут вряд ли поможет, но и заигрываться не стоит. Пока есть запас времени, стоит разумно использовать выгоды своего положения: реформировать те структуры министерства, которые в этом нуждались, расширить плацдарм и накопить информацию о новом для меня мире расхищения капиталов и государственного имущества — столь масштабного, что в денежном выражении оно равнялось годовому государственному бюджету Российской Федерации…
Начал я с того, что очень подробно побеседовал с каждым из начальников главных управлений и управлений МВД страны, которые «замыкались» непосредственно на министре. Заняло это три месяца, и каждая из этих бесед, касавшаяся, на первый взгляд, совершенно сухой темы — изменения организационно-штатной структуры всего министерства, — на самом деле представляла собой жизненно важную проблему для всей системы и всех работающих в ней людей. Как повысить эффективность каждого из управлений? Сколько должно быть в них людей и сколько эти люди должны получать за свой труд? Сколько генеральских, полковничьих, лейтенантских и сержантских должностей, а следовательно — какие служебные перспективы появляются или отнимаются у сотрудников милиции, служащих вневедомственной и противопожарной охраны, работников пенитенциарных учреждений, внутренних войск? Сколько техники и оружия? Сколько учебных заведений? Сколько продовольственных пайков и командировочных расходов? И еще многое другое включает в себя понятие организационно-штатной структуры — основы, влекущей за собой расчет и расходы бюджета. Ведь министерство, каким бы делом оно ни занималось, это прежде всего хозяйство. И как любое хозяйство, в том числе и домашнее, оно содержится в порядке или, наоборот, в разрухе. Может быть, не каждому человеку нравится сверять свои возможности с потребностями, но он все равно вынужден это делать каждый день. Иначе ему не свести концы с концами.