Тяжелый дивизион
Шрифт:
— Княжна согласилась только для нас. Она сама выше таких пустяков, — крикнула Лидия.
— Вы слишком экспансивны, ma petite, — холодно заметила княжна.
— Лидия, сядьте, — сказал Андрей. — Вы выдали секрет. Значит, княжна все-таки знала о вечере… И вообще никогда не следует участвовать в комедиях.
Появилось шампанское. Два санитара внесли в комнату большой сладкий пирог и башню из мороженого со свечкой на вершине.
Все эти редкости гости встречали шумом и криками, а когда был разрезан огромный арбуз
— Где же Татьяна Николаевна? — спросила княжна.
— Ей нездоровится, — ответила Лидия. — Она дежурила ночь.
— Кто это Татьяна Николаевна? — полюбопытствовал Андрей, вспомнив вдруг о Татьяне.
— Новая сестра. Замечательно интересная. Блондинка. Высокая. Ты любишь блондинок? — Лидия под столом пожала руку Андрея.
— А вы знаете, кто устроил все эти сюрпризы? — спросила вдруг Андрея сестра Бородина.
— Сестра Недзельская? — постарался догадаться Андрей.
— Нина Владимировна? О нет. Я думаю, что она не рассердится, если я скажу, что из нее никогда не выйдет хорошая хозяйка. Она мечтает стать композитором…
— Кто же тогда?
— Лидия.
— Да что вы?
Лидия сияла.
— Прекрасно, Лидия Николаевна! Исполать! — встал барон. — Предлагаю тост за организатора этого вечера.
Все бокалы потянулись к Лидии.
— Доволен? — шепнула она Андрею.
— Мне не нравится, как смотрит на тебя этот хлыщ.
— Он очень воспитан, всегда вежлив…
— У него наглый взгляд. Он целует руку подчеркнуто, как будто хочет показать, что имеет на тебя какие-то права.
— Хочешь, поедем кататься после ужина? — шептала Лидия. — Отправь ординарца и вызови пару.
Трофимов сидел на кухне. Санитары кормили его и еще нескольких ординарцев и кучеров остатками.
— Трофимов, дорогой, не сможешь ли отвести верховых лошадей в парк и приехать на паре?
— Кататься изволите? Холодновато, а луна… Слушаюсь, в один миг.
Парень улыбался приветливо, а Андрей глушил в себе чувство стесненности и неудобства.
Барон уехал в коляске. Он поцеловал на крыльце обе руки Лидии, и девушка с тревогою краями глаз посматривала на Андрея.
Барон был пьян. Он пошатывался и, запахивая накинутую на плечи шинель, говорил Лидии:
— Мы ждем вас. Мы всегда вам рады. Вы — наш ангел…
Розалия Семеновна увела Лидию.
— Идите, идите, вы простудитесь. Вы разгорячены, а ночью здесь тянет свежестью от болот…
Луна светила скупо и часто пряталась в черные гнезда туч. По дорогам стояли почему-то долго не просыхавшие лужи. Леса уже шелестели на ветру жестяным шелестом, кучились, отступя от дороги, темными придорожными валами. Кони летели во мрак, как будто это было похищение и уже нагоняла погоня… Лидия возбужденно приникла к Андрею, и ее волнение передавалось
— Куда? — спросил Трофимов.
— Куда-нибудь далеко-далеко! — капризно сказала Лидия.
Кони понеслись.
Солдаты у мостов спрашивали пропуска и сразу сдавались на резкий окрик Трофимова. По деревянной гати пронеслись вихрем, и плохо связанные бревнышки, как клавиши потерявшего голос рояля, часто стучали под железом колес. Луна глядела теперь в болото, и тростники казались большим грязным мхом, вздувшимся на ветру. Тусклые прорези воды серели за перилами длинного настила хлюпкой западней.
На безлунных дорогах приходилось крепко держаться и держать девушку. Высокий тарантас бросало во все стороны. Губы неожиданно и остро встречались с пересохшими от вина губами. Свежий ночной ветер трепал локоны Лидии и холодил горячий лоб Андрея. Ночное небо поворачивалось медленно. Навстречу все тем же звездам быстро неслись кони.
— Неужели это Мигелены? — спросил Андрей, оглядывая притаившиеся во тьме домики и ветлы над заводью.
— Так точно.
— Как же мы далеко уехали!
— Кони стояли долго. Как звери… — весело крикнул Трофимов.
— А где стоит поручик Хазарин? Ты знаешь?
— Так точно. Они на хуторе, полверсты от деревни. Изволите заехать?
— Заедем, Лида?
— Куда хочешь, куда хочешь, — устало сказала девушка.
Хутор обозначился одиноким огоньком.
— Не спят еще, — сказал Трофимов.
— Давай подъедем. Мы сами пойдем, посмотрим. На хуторе надрывно и зло залаяли собаки.
— Я боюсь, — сказала Лидия.
— Пустое. Трофимов, дай кнут. Пойдем, Лида.
— А может быть, неудобно ночью…
— А я посмотрю в окно.
Через запыленное, с потеками, стекло был виден угол большого стола. Спиной к окну сидели на скамье офицер и женщина в косынке. Рука офицера лежала на талии сестры. Слышались пьяные крики. Кто-то пел, поминутно сбиваясь с тона. Кто-то колотил ножом по тарелке.
— Ну, мы, кажется, с бала на бал. Здесь кутят, Андрей ввел девушку в сени. Налево, в каморе, надрывно кашляла женщина, укачивая хныкающего ребенка. Андрей распахнул дверь направо. Горячий воздух накуренной волной вышел из комнаты, и в ту же минуту Лидия крикнула:
— Ай! — и рванулась обратно, увлекая за собою Андрея.
На столе, разухабисто разбрасывая ноги, плясала голая женщина в белой косынке. Хазарин тянулся к ней через весь стол. Он кричал и старался схватить ее за ногу. Другой офицер отводил его руки. В это время, когда распахнулась дверь, несколько бутылок упало на пол.
Лидия дрожала, всхлипывая, противно хныкала в темноте и не могла взобраться в тарантас.
— Ты нарочно, нарочно…
Хмель, видимо, проходил.
— Сиди, — резко сказал Андрей. — В Лужки, Трофимов!