Тяжесть венца
Шрифт:
– Не выйдет. – Грубость Дайтона разбивалась о невозмутимое хладнокровие Черного Человека. – Если Майлс добился признания от Грэя, то нам наверняка не имеет смысла задерживаться. Герцогу Глостеру нужны эти сведения так же, как и присутствие в Лондоне в намеченный срок епископа Стиллингтона. Мы выезжаем через пару часов. Ступайте, Дайтон, сообщите его преосвященству, чтобы он готовился в дорогу.
– Сами и ступайте, Джеймс! – рявкнул Дайтон, не поднимаясь с кресла. – Вам не терпится выслужиться перед его светлостью, так какого черта!..
– Оставьте черта в покое, Джон! У меня есть приказ.
Он повернулся к Майлсу.
– Форест, где Ричард Грэй? Его камера пуста.
– Где же ему быть? – тупо усмехнулся Майлс Форест. – Остался висеть на крюке, где его и допрашивали. Как только он сознался, я отослал клерка с протоколом допроса к вашей милости, а сам пошел передохнуть с Джоном. На дворе ночь, а вы сказали, что мы отправляемся лишь завтра.
– Я изменил решение. Если этот юноша сознался, нам следует поторопиться. А вам не следовало оставлять его в пыточной камере, больше того – надо было прислать к нему лекаря. Вы же знаете, что герцог Ричард не любит, когда его пленники умирают до приговора суда. Немедленно отправляйтесь к нему и проследите, чтобы с ним обращались по-христиански.
Он повернулся и торопливо вышел.
– Ничего не случится с этим Грэем, – проворчал Форест. – Он оказался крепким парнем, и нам с подручным пришлось с ним изрядно повозиться. Однако у меня, клянусь Страшным Судом, могут заговорить и каменные кресты. Ха-ха! Впрочем, не стоило тебе дерзить этому ублюдку Тиреллу. Этого парня, Джонни, лучше слушать, потому как никто не знает, что у него на уме. По крайней мере, он так ловко повел дело, когда пришла пора убрать Кларенса, будто все решили, что это дело рук Вудвилей.
Анна почувствовала, что ее начинает бить дрожь. Она больше не могла здесь находиться. Стараясь держаться в тени, она кинулась вниз и почти уже достигла решетки в проходе, когда Уильям настиг ее и остановил.
– Стойте! Мы ведь опустили решетку, когда прошли в башню, теперь она поднята! Не иначе, как Джеймс Тирелл вернулся обратно этим путем. А если так – он непременно натолкнулся бы на связанного охранника. Мы не должны идти здесь. Попробуем пробраться через дворы.
Он не утратил хладнокровия, а Анна была слишком возбуждена, чтобы противиться, но, когда они уже почти спустились вниз, оказалось, что у нижней двери торчит здоровенный детина в доспехах. Он услышал шаги на лестнице и оглянулся. Беглецы едва успели отпрянуть за каменный выступ.
– Эй, кто там? Подай голос!
Анна стала отступать, увлекаемая Уильямом, но он вдруг прыгнул в высокую оконную нишу и, рывком подняв ее, поставил рядом с собой. Сверху были слышны приближающиеся неторопливые шаги.
– Эй, кто здесь? – снова крикнул охранник, сжимая в руках алебарду.
Майлс Форест прошагал рядом с нишей, где стояли Уильям и герцогиня. Будь у него факел, он бы непременно заметил их.
– Чего орешь, Джонатан?
– А-а, это ты, Форест? Что ж ты сразу не отозвался?
Выглянув из-за края ниши, Анна увидела, как Форест опустил голову в бочку с водой, в которой обычно гасили догоревшие факелы.
– Ну и набрался же ты нынче с Дайтоном, старина!
Форест по-собачьи потряс головой.
– Ух, хорошо! Все бы ладно, да только чертову Черному Человеку и ночью неймется. Вот что, Джонатан, мы скоро отъезжаем, так что ты сходи да разбуди слуг его преосвященства и отправь их наверх к Дайтону. А я пойду нянчиться с этим упрямцем Грэем.
Когда они разошлись в разные стороны, Анна и Уильям опрометью выскочили во двор. Анна вдоль стены последовала было за Майлсом, но Уильям ее удержал, сказав, что им надобно идти совершенно в другую сторону.
– Нет, Уил. Ты, если хочешь, иди, но мне необходимо увидеться с Робертом Грэем.
– Это безумие! Зачем вам так рисковать из-за какого-то Вудвиля?
– Уил, я не могу иначе! Я не могу тебе объяснить, что значит для меня этот мальчик…
Видя, что Форест пересек двор и, прихватив факел, наклонил голову, входя в ведущую в подземелье дверь, она со всех ног кинулась следом.
Уильям догнал ее у самой двери. Он молча ответил улыбкой на ее вопрошающий взгляд и, сутулясь в низком проходе, стал спускаться.
Видимо, охранники Понтефрактской башни давно привыкли, что служба здесь спокойная. Они о чем-то перемолвились с идущим впереди Форестом и продолжали метать кости, не обращая внимания на две тени, скользнувшие мимо открытой двери.
В подземелье воздух был спертым, стояла такая вонь, что Анна даже пошатнулась: нечистоты, блевотина, пот, кровь, плесень и сырость. От одного этого охватывал страх. Где-то впереди маячил свет факела Фореста, по каменной стене сочилась слизь. Мрак становился все гуще и осязаемее: кто-то вздохнул, лязгнуло железо, донеслось бормотанье, словно кто-то молился под толщей земли.
– Тут прямо под ногами могут оказаться ублиэты [39] , – тихо сказал Уильям. – Если не хотите окончательно увязнуть во мраке или угодить ногой в прорезь решетки, догоняйте Майлса Фореста.
Анна ускорила шаги, однако от страха не решалась выпустить руку Уильяма. Они шли так быстро, что, повернув, буквально налетели на Фореста, который возился с замком одной из камер.
– Клянусь раем и адом! – только и смог вымолвить он, когда перед ним неожиданно возникла женщина с разметавшимися волосами.
39
Ублиэт – «каменный мешок», тесная подземная темница с решеткой наверху, через которую осужденным спускали пищу.
Анна также растерялась. Но тотчас из-за ее спины возник Уильям и с размаху хватил Фореста булавой по голове. Тот охнул, но устоял. Уильяму пришлось ударить еще раз, затем еще, пока двигавшийся на него с выпученными глазами палач не рухнул на землю. Но и тогда юноша не мог остановиться, пока Анна не повисла на нем.
– Довольно! Слышишь, довольно!
Уильям тяжело дышал. Анна наклонилась над телом.
– Слава Богу, у него башка, что боевой шлем. Давай, помоги открыть дверь, и мы втащим его вовнутрь.