Тыква

Федорова Любовь Борисовна

— Ох, — сказал Нонор.

Рарон произнес витиеватую нецензурную фразу.

— И зачем ты это сделал? — спросил Мема инспектор, перечитав вексель раз пять. —

С какой целью?

— Какая сумма с миллиона причитается кирэс Иовис в качестве приданного? — поинтересовался Мем.

— Вот мерзавец! — изумился Нонор. — Ты когда это с моей дочкой снюхаться успел?

— Так вы ее замуж выдаете или в монастырь готовите?

Нонор поднял вексель:

— Я не собираюсь эти деньги тратить впустую. Я выкуплю поместье моего деда. И больше десяти тысяч в приданое никому не дам! Ты знаешь, сколько у меня дочек?

Дочек, считая самых маленьких, было десять. Мем расплылся в улыбке до самых ушей:

— А мне больше и не надо.

И тут в районе Рабежа шарахнуло так, будто проснулся вулкан острова Гекарич. Или лунный камень, сорвавшись ради праздника с луны, упал прямиком на Веселый

Берег. Рарон, Нонор и Мем бросились к окну — отворять приросшие друг к другу за долгую зиму створки. С самой стрелки Рабежского и Рыбного каналов, где обрывалась в воду глухая и неприступная стена монастыря, в небо поднимался слоеный столб черного дыма и серой пыли. В подробностях разобрать за домами и пожарной каланчой было нельзя, но, кажется, от монастыря Скорбящих отвалился и утоп в каналах изрядный кусок.

— Они все-таки сделали это, — тихо произнес, ни к кому не обращаясь, Рарон.

— Сделали что? — спросил Нонор.

— Энленский жидкий огонь. — И внимательно посмотрел на инспектора.

— Нет-нет, — покачал головой Нонор. — Я за это дело не возьмусь.

— А если вдвоем? — Рарон посмотрел на Мема.

Мем широко развел рукавами, на лету хватая собравшиеся падать карандаши.

2000 — 2006, Тверь