Тысяча и одна минута. Том 2
Шрифт:
Сели опять Мартын с Миронычем в телегу свою и поехали к деревушке; а Илья остался у сломаной телеги и думает: чтой-то делает дядя Мартын, пусто его знает! добыл было мне телегу назад; была она здорова, целехонька, нет, вишь ты, надо ему было ось сломать!.. нелегкий отгадает, к чему такая потеха глупая! да впрочем и то сказать, если он уже вчера и сам хромал, что журавль подстреленый, то почемуж сегодня и телеге. не ковылять по его милости! кто знает, может быть тоже оно тут нужно так!
Чрез несколько минут бегут из деревни два мужичка и ташут за собою ось новую; прибегли к Илье, давай прилаживать, а сами
– Да, – отвечал Илья, боясь правду не кстати сказать.
«А ведь экая здоровенная!.. ее и обухом бы не скоро перешиб!»
Вот пока кобылку распрягли, вынули ось старую, приладили новую, взяли лагунку да новую ось смазали дегтем, надели колеса, воткнули чеки – уж добрый час прошел, и отправились в деревушку с Ильей.
Подъехали к первой избе, выходит оттуда Мартын и спрашивает: «что, готова-ль? хорошо-ль пришлась?»
– Хорошо дядя Мартын, – сказал Илья, – да на что это ты?..
Мартын не дал ему выговорить, схватил за ворот и потащил в избу, приговаривая: «много будешь знать, скоро состареешся, станешь дед или лыс, или сед!»
Вошли они в избу, сидит там Миронычь с седым стариком, а перед ними стоит горелка с закускою. Миронычь такой угрюмый; не ест-не пьет, а старик-весельчак то и дело подливает себе да его чествует.
«Вот, дядюшка Захар,» сказал Мартын, встащивши Илью, «вот по чьей милости мы в гостях у тебя! понесла его нелегкая через пень через колоду, лошаденка озартная, вот дела и наделала!»
– Сидор да Лука в городе живет, а грех да беда на кого не живет!.. чтож делать? Теперь стоит выпить с горя и все пройдет… ну-ка земляк, как тебя велишь чествовать?..
«Зови его Ильей,» прибавил Мартын, «поднеси проста то и скажи такое слово: пей, мол, Илья-простяк, выпивай до дна, наживай ума! Век не знай грамоты, а толкуй как по писаному, вот и люди будут дивиться и сам будешь рад!.. Не так ли сват?»
Старик засмеялся и вымолвил Миронычу: – а что зять, буде хочешь меня к себе в гости звать, то уж дай я поеду на твоей телеге с сватом Мартыном: он такой веселый, что с ним и умереть будет не скучно, буде смерть придет; а тебя земляк Илья на своей телеге свезет – вишь ты какой что-то угрюмой стал; с тобой негоде ночью, а и при солнце ехать, так все равно, что в пору осеннюю, в гололедицу студеную!
«Да мы так и хотели,» отвечал Мартын: «только знаешь что, дедушка Захар, пусть они теперь поедут вперед, а мы через час отправимся. Свату-то Миронычу надо еще там в селе кой к кому завернуть, да и к нашему приезду велеть приготовить кой что; а нето он станет разъезжать дома по избам, нам не ждать его стать. А мы и одни доплетемся теперь; вишь ночь-то какая ясная! светлый месяц, что девушка красная, так и смотрит во все глаза!»
Дед Захар не перечил.
Вот вышел из избы Мартын и Илью вывел, – пора, говорит, отправляться; поди-ко приготовь все как следует; небось у тебя и солому-то всее новытрясло?.. дедушка Захар! одолжи соломки земляку Илье I»
– Да там, на здоровье, хоть десяток снопов бери! – отвечал старик Захар.
Вот вышли Мартын с Ильей, пошли на задворок; выбрал Мартын большой сноп соломы и положил к Илье в телегу.
– На чтож это? – спросил Илья, – у нас и так вдоволь этого снадобья!
«А вот слушай, что я тебе скажу; да еще говорю, хорошенько
Из последнего ничего не взял в толк Илья, а только старался запомнить, что ему Мартын попереж наказывал.
12 приключение. Лукавство Мартына и смышленая песня Лукерьина
Так и сталося.
Поехал Миронычь вперед с Ильей на его кобылке вороной, на его телеге вновь по чиненой; отъехали по я пути, велел Миронычь сноп развязать и залег в него; а Илья укутал, увязал, оглядел кругом, и примет нет, что в снопе лежит староста; засел и отправился к дому Потапа Мироныча.
Подъезжая к воротам, видит Илья свет в окнах, слышит шум в избе, будто пирушка там идет веселая!.. Только стукнул он в ворота тесовые, вдруг и стук утих, и свет уменшился; еще стучит Илья Макарычь, слышно: подходит к воротам кто-то и спрашивает: «кого это Бог принес! чего так поздно надобно?»
– Да нужно ночлега, – отвечал Илья.
«Ступай к другим, почтенный, здесь не принимают.»
– Нельзя к другим: мне сам Потап Миронычь велел у него ночевать.
«Если так, то подожди, я самой хозяйки спрошу.»
Вздохнул в соломе Потап Миронычь, а Илью Макарыча так лихорадка и бьет; – ну, думает, что-то не просто идет… чему-то быть далее!..
Прошло добрых полчаса; отперли ворота, впустили на двор; сказали неласковым голосом: «добро пожаловать О да прибавили в полголоса: вот чорт не в пору принес!»
Струхнул немного Илья Макарычь, а побоялся делать не так, как приказано; прикинулся усталым и тихонею; сказал бабе, которая впустила, полу шепотом: «мне места не много надобно, только-б до тепла довалиться и усну сейчас А сам взял сноп соломы что со старостою и шасть в избу.
Горит на столе светец; хозяйка на лавке лежит; а перед покутою, за занавесом, как вслушался Илья, сопит что-то, точно боров откормленный.
«На что это солому-то взял?» спросила Илью старуха, вернувшись в избу.
– Да я думал, бабушка, что будет уснуть не-начем, ан вишь у вас и печь и палати есть; так положу-ж сноп под лавку, не надать он мне; а сам завалюсь на палати, буде изволите; так с дороги соснуть хочется, что кажись дня бы три проспал!
«Пожалуй, ляг себе, сказала старуха; я сама твою лошадь распрягу, а ты усни себе, если хочется.»