Тысяча и одна ночь отделения скорой помощи
Шрифт:
Берта была смущена и испугана. Я только протянул к ней руку, и она отпрянула. Как ее успокоить?
Я часто говорю себе, что лжи не существует. Ну разве что одна – об оружии массового уничтожения в Ираке.
Однако не всякая правда хороша в сложной ситуации.
Я просто, как ребенку, объяснил Берте, почему мне необходимо обследовать ее прямую кишку. Не убедил.
И меня осенило: нужно соврать.
Я читал ее историю болезни и кое-что узнал о семье.
– Простите, я не представился. Меня зовут Самюэль.
На секунду ее сознание прояснилось, и она удивленно взглянула на меня:
– Надо же, как моего
Теперь угадайте, о чем мы с Бертой беседовали. О ее внуке!
У бабушек три неисчерпаемые темы для разговоров:
• погода;
• внуки;
• еда (“ Ты придешь на обед? Я купила два кило ростбифа и три кило картошки. Думаешь, хватит? – Бабуля, но я же приду один. – Не страшно! Остальное возьмешь с собой, будет чем перекусить на полдник”.)
– Знаете, мою бабушку тоже зовут Берта, как и вас.
– Правда?
Неправда. Но какая разница… Я перевернул ее на бок. Натянул перчатку и подцепил указательным пальцем комочек вазелина (примечание: мой указательный палец был дрянным человеком в прошлой жизни, за что ему в этой и достается).
– Самюэль! Красивое имя! Бабушка, наверное, вами гордится.
Мы мирно беседовали о том о сем, разумеется, о погоде тоже, и еще о том, как она готовит жареную картошку для своих внуков.
Правда сегодняшнего дня состояла в том, что:
• Берта перестала смущаться;
• Мне удалось ее осмотреть, и у нее не останется от этого слишком уж неприятных воспоминаний, разве что вспомнит, что встретила юношу, чем-то похожего на внука.
Мой указательный палец быстро обнаружил, отчего у девяностодвухлетней Берты так плохо с головой. Рентген брюшной полости все подтвердил.
Крайне важная информация. Внимательно послушайте, запишите и заучите наизусть: не опорожнять кишечник одиннадцать дней подряд вредно для здоровья. Это как канализация с забившимся стоком: нет опорожнения = застой в кишечнике, вредные вещества через тонкую слизистую всасываются в организм. И в прямом смысле ударяют вам в голову.
У Берты болел живот и наблюдались нарушения сознания, потому что у нее был запор; этот самый запор производил эффект многодневной попойки.
Зима близилась к концу. А у нас в отделении скорой помощи было 69 градусов – наверное, жарче, чем во всей больнице. Оговоримся: термометр разбился, когда по нему пнул ногой мальчишка, не желавший, чтобы его осматривали. Сейчас ему уже семнадцать, а у нас в отделении на шкале по-прежнему 69 градусов Цельсия.
Всю вторую половину дня мы с Фроттис работали по схеме: клизма – массаж живота – удаление фекалий вручную.
Берта лежала на боку в состоянии тяжелого опьянения. Ну что ж, займемся вами, Берта.
Клизма – массаж живота – удаление фекалий вручную.
Один заход – Фроттис, один – я.
Мы извлекли из Берты два с половиной килограмма кала.
Столько весит недоношенный ребенок.
По мере того как пара студентов-медиков прочищала кишки старой дамы, ее разум постепенно светлел. До встречи с Бертой я уже начал было думать, что Человек вовсе не велик, не добр, не прекрасен и не справедлив. Что Человек называет себя скульптором, если изваял “Давида”, и поэтом, если сочинил El Desdichado [8] .
8
Стихотворение Жерара де Нерваля (1853).
Клизма – массаж живота – удаление фекалий вручную.
Один заход – Фроттис, один – я.
Берте девяносто два, нам с моей коллегой по двадцать семь.
Мы осторожно и тщательно обрабатывали нашу старушку. И извлекали из ее чрева не фекалии, а заповеди смирения, напоминающие нам, что мы всего лишь канализационные трубы.
А между тем… Меня вдруг осенило: самое ПРЕКРАСНОЕ из всего, чему нас учили, – то, что сегодня делаем мы, я и моя напарница.
Вы подумаете: что он несет? Что тут прекрасного – ковыряться в прямой кишке и испражнениях древней старухи?
Вам вряд ли случалось видеть, чтобы две юные трубы заботились о старой, как в тот день мы ухаживали за Бертой.
В том, как три резиновые трубы оказывали друг другу помощь в душном отделении скорой помощи крохотной больницы, затерянной на маленькой планете, которая болтается где-то в бескрайней пустоте, было и величие, и красота, и добро.
Почти 17 часов,
разные мысли
Что значит быть интерном в больнице? Это значит нарушать табу, накопившиеся за многие годы. Испражнения, моча, половые органы: базовые запреты исчезали один за другим. Никто вас к этому не готовил, никто не предупреждал, что при общении с братьями нашими на этом свете придется ощупывать их тело, видеть их голыми, без прикрас, в старости и в болезни.
Интерн молод. Это существо мужского либо женского пола. Он/она приходит в больницу.
Там он/она все это видит.
Мужчина видит половые органы женщин. Женщина видит половые органы мужчин.
И знаете что еще?
Они засовывают туда трубки и пальцы.
Проводя процедуры с Бертой, я вспоминал вчерашний спор с шефом Покахонтас. В студенческие времена ей пришлось пальпировать прямую кишку пациентки восьмидесяти четырех лет.
Назовем ее Глорией. Другую часть названия, Нова, уже присвоила другая бабушка – та, что готовит йогурты [9] .
9
Нова-Глория – город в Бразилии. “Бабушка Нова” (Mamie Nova) – торговая марка йогуртов.
Итак, Глория… С длинными седыми волосами, аккуратная, вызывающая почтение.
И смущенная до крайности.
Ей было так стыдно, что во время обследования она рыдала от унижения, потому что какая-то незнакомая женщина, ровесница ее внучки, ковырялась пальцем у нее в заду.
Эта история меня развеселила. Старушка, которая плачет от стыда…
Теперь благодаря Берте я сумею успокоить моих пациентов, даже когда вознамерюсь посягнуть на самые их интимные места.
Нужно будет просто объяснить самым стыдливым, глядя прямо в глаза, несколько важных истин: