Тысяча И Одна Ночь

Умарова Наталья

Но прежде чем покинуть помещение, доносится в спину окрик мужчины:

— Руслана, не помахаешь ручкой на прощание?

Оборачиваюсь к нему, удивлённо взираю. Не понимаю заданного мне странного вопроса.

— О чем это ты?

— Ну как же! Нас, а точнее тебя, все время снимала скрытая камера видеонаблюдения — выплёвывает урод спокойно и край губ дернулся. — И хочу сказать, ты оказалась очень популярной, ставки на тебя росли с геометрической прогрессией. — продолжает добивать меня мужчина.

Перед глазами возникают круговые, черно-белые пятна. Бешеный пульс участился,

отдавая в виски набатом колокола. Воздух сжимается в лёгких. До конца не осознаю, что сейчас услышала, не верю. Поднимающаяся новым витком волна ненависти разрывает мои внутренности на мелкие кусочки. Первым делом, хотела подойти и расцарапать его мерзкую рожу. Но мои мышцы словно парализовало, да и охрана, взявшаяся откуда ни возьмись, не даст мне сделать шагу. Горечь окисляет ротовую полость. Надежда, что Градский не такой, каким хочет казаться, тает, как растаявший снег. Его лицо для меня нечитабельно. Делаю движение в его сторону, маленький шажок.

— Запомни этот день, Максимилиан. — по слогам хриплю ублюдку в лицо. Смотрю затуманенным взглядом на животное. Колючий ком подкатывает к горлу. — Ты обязательно пожалеешь, будешь корчиться от боли, сгорать заживо. Но я лучше умру, чем подам тебе руку помощи. — говорю и, надеюсь, он прочувствует всю мою ненависть, которую я вложила в эти слова.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Хладнокровие и бесстрасное выражение лица свидетельствует, что ему начхать на мои угрозы. Сказав последние слова, мои силы меня окончательно покидают. Хочу уменьшиться до размеров песчинки. Вырвать из памяти то, что никогда не забудется. Лучше бы он ударил меня несколько раз. Оставил у Лебедева.

Дверь открывается и выход на свободу открыт. Как в прострации проходим комнаты, проделываем обратный путь по лестницам, повороты. Оглушенная, истерзанная физически и морально раздавленная; мне было все равно, что будет дальше. Абсолютная апатия. День, ночь, сколько времени прошло мне впервые нет до этого дела.

На улице нас ждёт чёрная машина, садимся в неё. Я отворачиваюсь к окну. Находиться с ним в одном автомобиле и дышать одним кислородом-настоящий ад. Закрываю веки, чтобы не дать волю слезам.

***

Ублюдок что-то сказал мне у выхода дверей вестибюля, но я его не слышу. Поднимаюсь на свой этаж и иду в свой номер. Испытываю лёгкое облегчение. Наконец останусь со своими мыслями одна. Смогу вжаться в подушку и оплакать свой позор.

Открываю ключ-картой дверь. От неожиданности я встрепенулась. Неужели глюки начались? Какого чёрта? На кресле возле панорамных окон ко мне спиной сидит мужчина. Эту осанку, профиль я узнаю из тысячи. Все до боли знакомое. Человек, который предал, продал меня, наше прошлое и не состоявшееся будущее. Агония нестерпимой боли сжигает грудину.

— Игорь…

Вот и всё что я могу вымолвить. Кого-кого, а его я точно не ожидала сейчас увидеть.

— Ol'a mulher.

Разворачивается ко мне осунувшимся лицом. Щетина подчёркивает его худобу. В голове круговорот мыслей захлестывает, как цунами. Не могу понять рада ли я его видеть?

— Тебя все ищут, — тихо проговариваю ему, хотя в горле застрял душераздирающий крик. Супруг подрывается

в мою сторону.

— Я знаю. Солнышко, когда я узнал, что Градский тебя сюда привёз, прилетел моментально. Так волновался. Меня подставили, понимаешь? Кто-то очень сильно точит клыки на Максима Ростиславовича. А меня решили слить. Но они пусть выкусят, на отдельном диске я скопировал всю информацию и она хранится у меня на флешке. Любимая, я так рад тебя видеть. — выдает мне залпом муж.

Его серые глаза мечутся туда-обратно. Подходит ко мне вплотную, обеими руками охватывает моё лицо, приблизив к своему исхудалому лицу и встречается с моими глазами. Что он говорит до меня не доходит. Не узнаю этого человека.

А ведь он даже не спросил, как я? Моё самочувствие? Через что пришлось пройти? Он говорит и говорит.

— Нам срочно нужно с ним встретиться, я отдам ему флешку с данным. Мы сможем жить дальше.

— А как же Людмила? — задаю единственный вопрос, который меня волнует.

— Я тебе потом все расскажу и обьясню. Сейчас главная задача встретиться с Максимом Ростиславовичем.—

Не успев до конца проговорить предложение, дверь с громким грохотом раскрывается настежь. На пороге дверей стоят несколько громил в костюмах. Во главе их стоит он-мой палач, подонок. Наши взгляды встречаются. Арктические молнии полосуют и я тут же отвожу глаза. Кровь мгновенно прилила к сердечным клапанам, заставляя сердце биться чаще.

Ol'a mulher*(в переводе с португальского) — Привет, жена.

ГЛАВА 16

РУСЛАНА

— Вышли все вон.

Его угрожающий рык, слышу сквозь разбитого и оглушённого подсознания. Иссушенная изнутри морально и эмоционально, выжитая Максимилианом, не могла сосредоточиться на всём происходящем в целом. У меня было чёткое ощущение того, что меня разрывают на мельчайшие детали этого эфемерного мира. Я не помню, как мы остались наедине и не имею представления искренне, почему Игорь, опустив голову, вышел со всеми вместе. Оставшись с ним в комнате отеля, один на один, инстинктом сохранения я сжимаюсь от страха перед этим человеком. Нет, я не боюсь, что он меня убьёт или пустит по кругу, я также не боялась, что он причинит какой-либо мне вред, нет. Отнюдь, я испытываю стойкое чувство безопасности в его обществе, ну или до тех пор пока он исполняет свою часть договора.

Увидела его широкий силуэт в дверях и испытала мазохистское удовольствие, какая предстала перед ним картинка. И уж тем более упивалась, как потемнела синева ледяного океана в прищуренных глазах. А это мягко говоря, нехороший знак для меня. Казалось прошла целая вечность, как нас оставила его охрана. Но прошли, лишь вымотавшие меня ожиданием, секунды. Так он давил на мою раскуроченную нервную систему. Сдвинуться с места, где я стояла, так и не смогла. Моё тело будто одеревенело, не слушалось меня. Я чувствую на своём затылке дыхание этого монстра, чудовища, который в эгоистичной манере решил унизить женщину, оказавшаяся пешкой в алчности и подлости такого же мудака, как он. Я сжалась от реакции своего тела, помнящие унизительные и в то же время упоительные ласки этого подонка.