Тысяча и одна ночь
Шрифт:
И Ала-ад-дин вышел исполнить нужду и увидел, как что-то блестит вдали, и спросил верблюжатника: «О, начальник, что это такое блестит?»
И начальник сел прямо и взглянул, и, всмотревшись как следует, увидел, что блестят зубцы копий и железо оружия и бедуинские мечи; и вдруг оказалось, что это арабы [272] и начальника арабов зовут шейх Аджлан АбуНаиб. И когда арабы приблизились к ним и увидели их тюки, они сказали друг другу: «Вот ночь добычи!»
272
Здесь и в дальнейшем под названием «арабы» подразумеваются бедуииы-кочевники.
И, услышав, что они говорят это, начальник Кемальад-дин, верблюжатник, воскликнул: «Прочь, о ничтожнейший из арабов!» Но Абу-Наиб ударил его
И Кемаль-ад-дин упал у входа в палатку убитый; и тогда водонос воскликнул: «Прочь, о презреннейший из арабов!», но его ударили по руке мечом, который прошёл, блистая, через его сухожилия, и водонос упал мёртвый. И пока все это происходило, Ала-ад-дин стоял и смотрел.
А потом арабы повернулись и бросились на караван и перебили людей, не пощадив никого из отряда Ала-аддина, и взвалили тюки на спину мулов и уехали.
И Ала-ад-дин сказал себе: «Тебя убьёт только твой мул и вот эта одежда», – и стал снимать с себя одежду и бросил её на спину мула, пока на нем не остались рубаха и подштанники, и только.
И он повернулся ко входу в палатку и увидел перед собой пруд из крови, в котором струилась кровь убитых, и начал валяться в ней в рубахе и подштанниках, так что стал точно убитый, утопающий в крови.
Вот что было с Ала-ад-дином. Что же касается шейха арабов Аджлана, то он спросил у своих людей:
«О арабы, этот караван идёт из Каира или выходит из Багдада?..»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала двести пятьдесят пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что бедуин спросил у своих людей: „О арабы, этот караван идёт из Каира или выходит из Багдада!“ И ему ответили: „Он идёт из Каира в Багдад“. – „Вернитесь к убитым, я думаю, что владелец каравана не умер“, – сказал он; и арабы вернулись к убитым и снова стали бить мёртвых мечами и копьями и дошли до Алаад-дина, который бросился на землю среди убитых.
И дойдя до него, они сказали: «Ты притворился мёртвым, но мы убьём тебя до конца», – и бедуин вынул копьё и хотел вонзить его в грудь Ала-ад-дину. И тогда Ала-ад-дин воскликнул про себя: «Благослови, о Абд-аль-Кадир, о гилянец!» – и увидел руку, которая отвела копьё от его груди к груди начальника Кемаль-ад-дина, верблюжатника, и бедуин ударил его копьём и не прикоснулся к Алаад-дину.
И потом они взвалили тюки на спину мулов и ушли, и Ала-ад-дин посмотрел и увидел, что птицы улетели со своей добычей. И он сел прямо и поднялся и побежал; и вдруг бедуин Абу-Наиб сказал своим товарищам: «О арабы, я вижу что-то вдали»; и один из бедуинов поднялся и увидел Ала-ад-дина, который убегал. «Тебе не поможет бегство, раз мы сзади тебя!» – воскликнул Аджлан и, ударив своего коня пяткой, поспешил за Ала-ад-дином.
А Ала-ад-дин увидал перед собой пруд с водой и рядом с ним водохранилище, и влез на решётку водохранилища, и растянулся, и притворился спящим, говоря про себя: «О благой покровитель, опусти твой покров, который не совлекается».
И бедуин остановился перед водохранилищем и, поднявшись на стременах, протянул руку, чтобы схватить Ала-ад-дина. И Ала-ад-дин воскликнул:
«Благослови, о госпожа моя Иафиса [273] , вот время оказать помощь!» И вдруг бедуина ужалил в руку скорпион, и он закричал и воскликнул: «Ах, подойдите ко мне, о арабы, я ужален».
273
Иафиса – знаменитая мусульманская «святая».
И бедуин сошёл со спины коня, и его товарищи пришли к нему и опять посадили его на коня и спросили: «Что с тобой случилось?» И он отвечал: «Меня ужалил детёныш скорпиона»; и арабы увели караван и ушли.
Вот что было с ними. Что же касается Ала-ад-дина, то он продолжал лежать на решётке водохранилища, а что до купца Махмуда аль-Бальхи – то он велел грузить тюки и поехал, и ехал до тех пор, пока не достиг Чащи Львов. И он нашёл всех слуг Ала-ад-дина убитыми и обрадовался этому и, спешившись, дошёл до водохранилища и пруда. А мулу Махмуда аль-Бальхи хотелось пить, и он нагнулся, чтобы напиться из пруда, и увидел отражение Ала-ад-дина и шарахнулся от него. И Махмуд аль-Бальхи поднял глаза и увидел, что Ала-ад-дин лежит голый, в одной только рубашке и подштанниках. «Кто сделал с тобою такое дело и оставил тебя в наихудшем положении?» – спросил Махмуд. И Ала-ад-дин отвечал: «Кочевники». – «О дитя моё, – сказал Махмуд, – ты откупился мулами и имуществом. Утешься словами того, кто сказал: Когда голова мужей спасётся от гибели, то все
И Ала-ад-дин спустился с решётки водохранилища, и Махмуд посадил его на мула, и они ехали, пока не прибыли в город Багдад, в дом Махмуда аль-Бальхи. И Махмуд «велел свести Ала-ад-дина в баню и сказал ему: „Деньги и тюки – выкуп за тебя, о дитя моё; и если ты будешь меня слушаться, я верну тебе твои деньги и тюки вдвойне“.
А когда Ала-ад-дин вышел из бани, Махмуд отвёл его в комнату, украшенную золотом, где было четыре портика, и велел принести скатерть, на которой стояли всякие кушанья. И они стали есть и пить, и Махмуд склонился к Ала-ад-дину, чтобы взять у него поцелуй, но Ала-ад-дин поймал поцелуй рукой и воскликнул: «Ты до сих пор следуешь насчёт меня твоему заблуждению! Разве я не сказал тебе, что если бы я продавал этот товар другому За золото, я бы, наверное, продал его тебе за серебро?» – «Я даю тебе и товары, и мула, и одежду только ради такого случая, – отвечал Махмуд. – От страсти к тебе я в расстройстве, и от Аллаха дар того, кто сказал: Сказал со слов кого-то из старцев нам Абу-Биляль, наставник, что Шарик сказал:
«Влюблённые не могут любовь своюЛобзаньями насытить без близости».«Это вещь невозможная, – сказал Ала-ад-дин. – Возьми твоё платье и твоего мула и открой мне двери, чтобы я мог уйти».
И Махмуд открыл ему двери, и Ала-ад-дин вышел, и собаки лаяли ему вслед. И он пошёл и шёл в темноте, и вдруг увидал ворота мечети, и вошёл в проход, ведший в мечеть, и укрылся там, – и вдруг видит: к нему приближается свет. И он всмотрелся и увидел два фонаря в руках рабов, предшествовавших двум купцам, один из которых был старик с красивым лицом, а другой – юноша. И Ала-ад-дин услышал, как юноша говорил старику: «Ради Аллаха, о дядюшка, возврати мне дочь моего дяди»; а старик отвечал ему: «Разве я тебя не удерживал много раз, а ты сделал развод своей священной книгой» [274] .
274
То есть: «Ты так же часто говоришь о разводе, как читаешь священную книгу» (Коран).
И старик взглянул направо и увидал юношу, подобного обрезку луны, и сказал ему: «Мир с тобою!» И Ала-ад-дин ответил на его приветствие, а старик спросил: «О мальчик, кто ты?» – «Я Ала-ад-дин, сын Шамс-ад-дина, старшины купцов в Каире, – отвечал юноша. – Я попросил у отца товаров, и он собрал мне пятьдесят тюков товаров и материй…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала двести пятьдесят шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Алаад-дин сказал: „Мой отец собрал мне пятьдесят тюков товаров и тканей и дал мне десять тысяч динаров, и я отправился и ехал, пока не достиг Чащи Львов. И на меня напали кочевники и забрали мои деньги и тюки; и я вошёл в этот город, не зная, где переночевать, и увидал это место и укрылся здесь“. – „О дитя моё, – молвил старик, – что ты скажешь, если я дам тебе тысячу динаров, и платье в тысячу динаров, и мула в тысячу динаров“. – „За что ты дашь мне это, о дядюшка?“ – спросил Ала-ад-дин. И старик сказал: „Этот мальчик, который со мною, сын моего брата, и у его отца никого нет, кроме него, а у меня есть дочь, кроме которой у меня никого не было, и зовут её Зубейда-лютнистка, и она красива и прелестна. Я выдал её замуж за этого юношу, и он её любит, но она ненавидит его, и однажды он не сдержал клятву, трижды поклявшись тройным разводом; и едва только его жена уверилась в этом, она покинула его. И он согнал ко мне всех людей, чтобы я вернул ему жену, и я сказал ему: «Это удастся только через заместителя“ [275] . И мы сговорились, что сделаем заместителем какого-нибудь чужеземца, чтобы никто не корил моего зятя этим делом, и раз ты чужеземец – ступай с нами. Мы напишем тебе договор с моей дочерью, и ты проведёшь с ней сегодняшнюю ночь, а наутро разведёшься с ней, и я дам тебе то, о чем говорил».
275
Согласно мусульманскому праву, муж, который трижды произнёс узаконенную формулу развода, может снова жениться на своей разведённой жене только в том случае, если она выйдет замуж за другого и вновь разведётся, хотя бы на следующий день. Такой временный супруг называется «заместителем», он может не согласиться на развод.