Тысяча лет Русского Афона. Духовный подвиг русского монашества
Шрифт:
Значительную денежную и духовную помощь Свято-Ильинскому скиту оказал иеромонах Аникита (князь Шихматов-Ширинский). Он впервые прибыл на Святую Гору в апреле 1835 г. и вначале остановился в греческом Ксиропотамском монастыре, откуда вскоре перешел в Свято-Ильинский скит. Его настоятель иеромонах Парфений уступил отцу Аниките свою келью, в которой ранее жил преп. Паисий (Величковский). Совершив в храме скита свою первую на Афоне литургию, отец Аникита поселился здесь и отсюда совершал паломничества в другие святогорские обители. При этом он познакомился с духовником всех русских монахов на Афоне отцом Арсением, попросился к нему в ученики и был принят. В беседах духовника с учеником зародилась мысль о неотложной помощи Свято-Пантелеимоновскому монастырю. В результате отец Арсений благословил отца Аникиту помочь обители. Тот сразу захотел исполнить это благословение и, неоднократно посещая монастырь св. вмч. Пантелеймона, убедил игумена Герасима с братией принять группу русских монахов и построить у себя церковь во имя новопрославленного русского святителя Митрофана [59] .
59
Парфений (Агеев),
Находясь тогда в бедственной ситуации, греческие иноки Свято-Пантелеимоновского монастыря и сами хотели пригласить русских монахов, чтобы они обосновались в обители, надеясь на приток средств из России. В то время одному из старцев-греков явился в видении св. вмч. Пантелеймон и сказал: «Если в моем монастыре не будет русских, монастырь запустеет». В начале июля 1835 г. отец Аникита по приглашению братства с 15 русскими иноками поселился в Свято-Пантелеимоновской обители. Он торжественно отправился с ними из скита в монастырь крестным ходом, неся на руках икону свт. Митрофана Воронежского, и был радушно встречен в Руссике. Русская братия получила в свое распоряжение церковь св. Иоанна Предтечи. В конце июля в сопровождении своего духовного отца Арсения иеромонах выехал в Иерусалим [60] .
60
Там же.
Уезжая на Святую Землю, о. Аникита вручил старцам Руссика 3 тысячи левов на постройку храма во имя свт. Митрофана [61] . Однако 23 ноября 1835 г., в день памяти святителя, была лишь освящена небольшая домовая церковь (параклис) свт. Митрофана Воронежского на третьем этаже отведенного русской братии пятого корпуса (позднее переосвященная во имя преп. Сергия Радонежского) [62] . 9 мая 1836 г. о. Аникита возвратился на Афон и остановился в Свято-Пантелеимоновском монастыре, где надеялся увидеть уже построенную церковь во имя святителя Митрофана, но его ожидало разочарование. Произошедшие между русскими и греками недоразумения и конфликты, «повседневные скорби и искушения» помешали осуществлению дела (в дальнейшем Митрофаниевская церковь в Руссике все-таки была возведена).
61
Христианское чтение. 1891. № 5-6. С. 531; № 11-12. С. 454.
62
АРПМА. Он. 10. Д. 130. Док. 4441. Л. 274.
После возвращения иеромонаха игумен Герасим объявил, что братия не желает, чтобы русские иноки пребывали в обители. Отец Аникита не стал перечить игумену и попросил только благословения совершить литургию в одном из параклисов монастыря. После этого состоялся исход русского монашества из обители в Свято-Ильинский скит [63] . Покидая Свято-Пантелеимоновский монастырь, о. Аникита оставил в нем пожертвованную им ризницу, иконы и книги. Удивленным грекам он пророчески сказал: «Пусть все в святой Русской обители останется для памяти. Когда паки русские взойдут, тогда и пригодится им». Поселившись в Свято-Ильинском скиту, о. Аникита заложил там церковь во имя свт. Митрофана Воронежского. 3 августа 1836 г., поручив схимонаху Феодору постройку церкви и передав ему значительную сумму – жертву благотворителей из России, о. Аникита уехал в Афины, где служил настоятелем русской посольской церкви до своей кончины [64] .
63
Игнатий, инок. Историческое описание Русского св. славного пророка Илии скита, что на Афоне. М., 1860. С. 23-24.
64
Русский афонский отечник XIX-XX веков. Святая Гора Афон, 2012. С. 43-44.
В недавней публикации воспоминаний о. Аникиты московский историк П. В. Троицкий справедливо отмечал: «Короток путь его в монашестве, а уж по Афону – особенно. Но можно сказать, что он стал первым из тех, кто в веке возродил не только Пантелеймонов монастырь, но и все русское иночество на Афоне» [65] .
В 1839 г. игумен Герасим повторил приглашение русским инокам перейти в монастырь, и в том же году иеросхимонах Павел вместе с частью братии Свято-Ильинского скита поселились в нем. Отец Павел был назначен духовником русской братии обители св. вмч. Пантелеймона. В дальнейшем в Руссик пришли такие известные подвижники, как иеросхимонах Серафим (Веснин), составивший «Письма святогорца к друзьям своим о Святой горе Афонской» и иеросхимонах Иероним (Соломенцев, 1806—1885), ставший впоследствии духовником русской братии, создавший основополагающий «Устав Пантелеймонова монастыря» и фактически заложивший основы такого уникального явления, как русское старчество на Афоне.
65
Путешествие иеромонаха Аникиты по святым местам Востока в 1834-1836 годах. М., 2009. С. 9.
В начале 1840-х гг. на Афоне находилось около 50 русских и 100 украинских иноков. Среди русских келлий наиболее известными были: Серайская (Ватопедского монастыря) с главным храмом в честь преп. Антония Великого, в которой проживали
66
Петр (Пиголь), игум. Русско-афонские связи… С. 155–156.
Русские афонские иноки до 1840-х гг. не пользовались официальной поддержкой России. Для сохранения сана на территории Российской империи приезжавшим с Афона монахам требовалось предварительное разрешение Святейшего Синода. Материальная помощь русским святогорцам осуществлялась в основном частными лицами. Посетивший Руссик в 1835 г. иеромонах Аникита (Шихматов-Ширинский) намеревался по возвращении в Санкт-Петербург способствовать организации государственной поддержки Свято-Пантелеимоновой обители из России, но сопротивление греческой братии монастыря и кончина самого о. Аникиты помешали осуществлению этого плана. Лишь с 1840-х гг., по благословению иеросхимонаха Иеронима (Соломенцева), насельники Руссика стали приезжать в Россию для сбора пожертвований.
Свято-Андреевский скит
Участие России в делах русских святогорцев заметно усилилось после 1841 г., когда император Николай I выразил высочайшее покровительство Свято-Пантелеимоновского монастыря, разрешив ему милостынный сбор в стране. Материальные дела обители стали быстро поправляться. С 1840-го по 1866 г. был полностью выплачен монастырский долг в 800 тысяч пиастров (100 тысяч рублей) и выкуплены некоторые давно проданные имения. Преодолевая различные преграды, монастырь постепенно разрастался новыми храмами и постройками и пополнялся новыми насельниками [67] .
67
Соловьев А. В. История русского монашества… С. 155–156.
В 1845 г. состоялось посещение Афона великим князем Константином Николаевичем, что благоприятно повлияло на положение русской братии в Свято-Пантелеимоновском монастыре. В память о посещении Константином Николаевичем один из параклисов в Покровском корпусе Руссика был освящен во имя свв. равноапп. Константина и Елены [68] . Также в связи с приездом члена российского императорского дома было возбуждено ходатайство перед Константипольским Патриархом о преобразовании Серайской келлии Ватопедского монастыря вблизи Карей в первый самоуправляемый русский скит во имя св. ап. Андрея. В августе 1849 г. на Афон прибыли российский посол в Османской империи В. П. Титов, настоятель русской посольской церкви в Константинополе архимандрит Софония и камергер императорского двора А. Н. Муравьев, стараниями которых келлия в октябре того же года была преобразована в Свято-Андреевский скит [69] .
68
Кочетов Д.Б. Русско-афонские связи в XVIII-XIX вв. С. 159-160.
69
Троицкий П. История русских обителей Афона в XIX-XX веках. М., 2008. С. 18-19.
Впоследствии, исполняя должность ктитора, А. Н. Муравьев много сделал для расширения скита. Так, в 1853 г. Хиланлар уступил этой обители часть территории источника, разрешив пользоваться водой. В 1856 г., при активном участии А. Н. Муравьева, у Руссика в пользу скита была приобретена келлия свт. Василия Великого с участком земли [70] . Ктитор издал брошюру о Свято-Андреевском ските, но находился не только в постоянной переписке с его насельниками, но и с другими монастырями и скитами Афона, прежде всего Руссиком, приобретя там широкую известность. Более 20 лет Муравьев считался «эпитропом» (т. е. поверенным) в России трех Патриарших престолов (Александрии, Антиохии, Иерусалима), свободно изъясняясь на греческом языке; состоял в многолетней переписке по догматическим, церковно-политическим, должностным вопросам с четырьмя православными Патриархами и многими архиерея [71] . В последний раз Муравьев посетил Свято-Андреевский скит, отмечавший свое 25-летие, весной 1874 г. В день отъезда он пожелал положить свой камень в основание уже заложенного ранее скитского собора св. ап. Андрея Первозванного [72] .
70
Там же. С. 26.
71
Хохлова Н.А. Андрей Николаевич Муравьев – литератор. СПб., 2001. С. 208.
72
Муравьев А. Н. Афон Руссик // Труды Киевской Духовной Академии. 1880. Ноябрь. С. 440-441.