Тысяча разбитых осколков
Шрифт:
«Это было прекрасно», — сказал Лео.
Я почувствовал, как мое сердце забилось быстрее. У меня все еще не получалось делиться, но я сказал: «Я еду в Гарвард. Предварительная медицинская помощь. Сил посмотрел на меня, и я увидел интерес на его лице. «Моя сестра Поппи. Она умерла от лимфомы Ходжкина. Ей было семнадцать. Моя мечта – стать детским онкологом». Я встретился взглядом с Силом, когда сказал: «Я хочу помогать таким же детям, как она. я хочу почтить ее памяти, помогая победить или лечить эту болезнь всеми возможными способами». Я проглотил комок в горле. «Или даже просто помогите тем, кого невозможно спасти, пройти без боли и самым достойным образом».
—
«Это такой благородный способ почтить Поппи, Саванна», — сказала Миа, и я почувствовал, как мои щеки запылали от ее комплимента.
— Кэл? — сказал Лео. Рука Сила в моей застыла. Он никогда не участвовал в этих заседаниях. Ему становилось лучше, он больше общался с Лео на сессиях один на один, но над его головой все еще висела темная туча. Я очень переживала за него. Все наши горестные путешествия были похожи на американские горки. Но я чувствовал, что он был более шумным, чем большинство других.
Сил как всегда молчал. Лео перешел к Дилану, когда Сил сказал хриплым голосом: «Я хотел продолжать играть в хоккей. Как мы и собирались сделать вместе. В его честь, но… — Он замолчал и покачал головой, явный знак того, что он закончил.
Но он говорил . Он внес свой вклад в работу группы и рассказал остальным о своем брате.
Я так гордился им, что мог лопнуть.
— День за днём, сынок, — сказал Лео, и я уловила эмоции, пронизывающие и его голос.
Я наклонился к Силу и сказал: «Я так горжусь тобой. Я тебя люблю." Сил обнял меня за плечо и притянул к себе. Я чувствовал, что он слегка дрожит, но не стал об этом упоминать. Это признание стоило ему очень дорого. Но он сделал это.
«Дилан?» — сказала Миа, и рядом со мной повисла тишина. Дилан покачал головой. Я нахмурился, глядя на своего друга. Обычно он открыто говорил о потере Хосе. Хотя я вспомнил, что Сил сказал о своем брате. Скрывая свою боль громким смехом и широкой улыбкой. Мне было интересно, был ли Дилан таким же.
В моей груди вспыхнула вспышка паники из-за моего друга. Вскоре после этого стол раскололся, и мы отправились спать. Сил проводил меня до моей комнаты, когда я увидел Дилана во дворе нашего отеля, смотрящего на концептуальную мраморную статую в центре огромного водного объекта. Он был один. Он был свернут внутрь. И он выглядел так, будто нес на своих плечах тяжесть мира.
Я повернулся к Силу. — Я пожелаю здесь спокойной ночи. Сил посмотрел поверх моей головы. Должно быть, он тоже видел, как Дилан выглядит разбитым.
— Хорошо, — сказал он и поцеловал меня. — Спокойной ночи, Персик. Он ушел, а я пошел по каменной дорожке туда, где сидел Дилан. Он поднял глаза, когда я сел. Звук воды из фонтана успокаивал, пение ночных птиц на окружающих деревьях служило небесным саундтреком к ароматному ветерку.
"Ты в порядке?" — спросил я, и Дилан откинулся на скамейку. Его взгляд был сосредоточен на водном объекте, но по остекленевшему взгляду я мог сказать, что он погрузился в свои мысли. Я положил свою руку на его. Голова Дилана наклонилась в том направлении. Спустя
Я молчал, позволяя ему говорить без перерыва. Дилан вздохнул, и его выдох был прерывистым. Он откинул голову назад, и из уголка его глаза скатилась слеза. «Мне пришлось видеть, как его похоронили, и все люди на похоронах считали, что он был всего лишь моим лучшим другом». Дилан наконец посмотрел на меня, его янтарные глаза затравлены. «Правда в том, Сав, что он был для меня всем ». Губы Дилана задрожали, и я взяла его руку в свою, без слов показывая, что он может сказать мне что угодно. Я всегда сохранял его доверие.
«Мы встретились в начальной школе», — сказал он, и уголок его губы нежно дернулся на север. «Мы сразу стали лучшими друзьями. Неразлучны. Мы жили на одной улице. Наши семьи тоже стали близкими друзьями. Это было идеально." Он остановился, и его рука сжалась в моей.
«Когда мы пошли в старшую школу, я ненавидел себя. Потому что где-то в процессе, а может быть, с самого начала, я безнадежно влюбилась в него». Мне хотелось обнять Дилана, но мне также нужно было дать ему время раскрыть тайну, которую он спрятал глубоко.
«Я боялась показать ему это. Я проверял каждое свое движение вокруг него на случай, если прикасаюсь к нему слишком долго. На случай, если он увидит, каким красивым он мне кажется. Дилан громко рассмеялся. «Конечно, он позвонил мне по этому поводу. Спросил меня, почему я веду себя так странно. Это был Хосе. Честный до жестокости». Дилан пожал плечами. «Я старалась избегать его непрекращающихся вопросов, пока не смогла больше это терпеть и не выпалила, что люблю его».
Я улыбнулась, когда Дилан это сделал. «Оказалось, он тоже меня любил. Мы знали, что наши семьи это не одобрят, поэтому держали это при себе. И мы любили друг друга тайно. Планировали покинуть родной город, когда подрастем, чтобы мы могли быть вместе без стыда». Дилан встретился со мной взглядом. «Мне никогда не было стыдно за нашу любовь, Сэв. Он был лучшим человеком в мире, и когда он умер, я прокляла вселенную за то, что она забрала его у меня еще до того, как у нас появился шанс любить свободно и открыто. И мне пришлось стоять на его поминках и слушать, как все говорили мне, каким хорошим другом я был для него». Дилан стиснул челюсти. «Мне хотелось заставить их всех заткнуться и сказать, что он был моей второй половинкой и что мы любили друг друга так сильно, что иногда у меня болело сердце, когда мы были в разлуке всего несколько минут».
Дилан помрачнел еще больше. Я знал, что бы он ни собирался сказать, это разобьет его на две части. «Одним совершенно обычным утром его сбила машина, когда он переходил дорогу. Пьяный водитель. Позже в тот же день он скончался от полученных травм в больнице. Мне не разрешили войти в комнату, потому что я не был членом семьи». Его голос надломился. «Но он был моей семьей. Он был всем моим миром, а я — его».
У него перехватило дыхание, когда он сдержал слезы. «Когда мне сказали, что он ушел, мне пришлось притвориться, что он не забрал с собой все мое сердце. Мне пришлось сказать людям, что я скучаю по своему лучшему другу, а не по своему парню . Хотя слова «парень», казалось, никогда не было достаточным, чтобы описать, кем он был для меня. Он был моей причиной дышать. И с тех пор мне приходится молча оплакивать его. Наедине. Это мучительно».