Тысяча шагов в ночи
Шрифт:
В свою деревню.
В постоялый двор.
К отцу.
Резкий крик вернул ее сознание к зеркальному пруду, где ее тело лежало на мелководье. Задыхаясь и отплевываясь, она плескалась в воде, пока промокшие одежды тянули все ниже.
Жрецы не прекращали песнопения. Неподвижно стояли на берегу, спокойные, как рогатый скот. Ее тело практически было рядом с ними, так близко, что Миуко чувствовала, как их энергия проникает в нее ненасытными глотками через кончики пальцев.
Внезапно что-то упало в воду рядом с ней.
– Извини! – выкрикнул паренек. Он пронесся мимо жрецов, подхватив третий фонарь. – Не злись!
Миуко увернулась, когда он швырнул фонарь в нее, но продолжала наступать. Мальчишка мог быть слишком шустрым, чтобы она успела схватить его, но высокий жрец и тот, что постарше рядом с ним – такой крупный, что напоминал переспевший персик, – стали бы легкой добычей.
С рычанием она сорвала перчатки со своих рук.
Дух Миуко запаниковал, направившись вниз к телу, как будто они станут одним целым, как только соприкоснутся, но дух прошел сквозь тело, словно призрак. Снова взмыв вверх, она попыталась застонать, но для этого у нее не хватало ни губ, ни горла.
Мели рассказывала ей, как вернуться в свое тело, но это не значит, что она должна лететь в него, как мотылек на пламя. Она должна была сначала получить информацию, которую искала в мире духов.
Она должна была найти доро.
Потому она снова сосредоточила свое внимание на Омайзи Рухае и с высоты полета увидела, как он, пошатываясь, пробирается сквозь ряды непаханых полей, мимо печи для обжига, заброшенного фермерского дома, сгоревшего сарая.
Нихаой.
Он был где-то рядом с Нихаоеи.
Но Нихаой была опасна для сына Омайзи, и пока Миуко смотрела, как призраки Огавы – древнего врага его семьи – появлялись вокруг него, выползая из земли и призывая к отмщению своими гнилыми языками. Быстро одолев его, они провели его, удерживая на острие меча, через рухнувшие ворота в заброшенный сад, где раздвоенная черная сосна вонзалась в небо, как перевернутая в обратном направлении молния.
Далеко на севере тело Миуко достигло края зеркального пруда. Она схватила главного жреца за воротник и потащила к себе, протягивая искривленные синие пальцы к его горлу.
Но Миуко знала эту сосну. Знала эти ворота. Знала этот сад.
Постоянно меняющиеся очертания мира духов померкли.
Она вернулась в свое тело, оттолкнула Хикедо от себя и упала обратно в воду.
– Простите! – выдохнула она. – Я причинила вам боль?
Ошеломленные, Хикедо покачали головой, пока остальные жрецы помогали им подняться на ноги.
– Ты была близка, не так ли?
– Миуко? – спросила Мели, в ее музыкальном голосе слышался страх. – Это ты? Ты вернулась?
Гейки не стал дожидаться ответа. Он ворвался в пруд и налетел на Миуко с такой скоростью, что ее отбросило в воду, тяжело приземлившись на зад.
– Ой!
– Извини! –
Вздохнув, Миуко прильнула к нему.
– Нет, просто отошла достаточно далеко, чтобы напасть на самого важного человека на острове.
Ацкаякина рассмеялся.
– Что ты имеешь в виду? Ты не нападала на меня.
– Хотела бы я сказать то же самое о тебе. – Она указала на свою опаленную одежду там, куда фонарь попал в нее.
Его глаза виновато распахнулись.
– Это все Мели.
Миуко плеснула в него водой.
– Лжец.
– Ты этого не знаешь! – запротестовал он, помогая ей выбраться из пруда. – Ты была в Ане, пытаясь найти душу какого-то чудного паренька…
– Что я и сделала.
– И поэтому ты не можешь знать, кто в кого какие фонари бросал.
– Значит, сработало! Ты отыскала душу доро? – Мели вложила им в руки полотенца и свежую одежду. – Ты знаешь, куда пойдешь дальше?
– Да. – Миуко встала, выжимая воду с волос. Она провела семнадцать лет своей жизни, глядя на эти заброшенные поля, но вошла через разваливающиеся ворота только девять ночей назад, промчавшись мимо корявой сосны к полуразрушенному мосту, где она ступила на путь, по которому следовала сейчас.
Душа Омайзи Рухая таилась в старом особняке мэра Нихаоя.
– Мы отправляемся домой, – сказала она.
23
Разрушение Авары
Когда Миуко и Гейки приготовились к отъезду, Мели повязала каждому на шею по алому шарфу.
– В твоей сумке есть еще четыре для тех смертных или духов, кому они могут понадобиться, – сообщила она, натягивая ткань на плечи Миуко. – Удачи.
Уже будучи в своей гигантской птичьей форме, ацкаякина пронзительно закричал:
– Она нам понадобится.
Миуко поклонилась Мели.
– Спасибо за все, что ты для нас сделала.
Молодая послушница быстро обняла ее, прижавшись теплой щекой к волосам Миуко.
– Спасибо тебе за то, что ты собираешься сделать.
Перекинув провизию через свое плечо, Миуко забралась на спину Гейки. Взмахнув огромными синими крыльями, он поклонился жрецам, которые торжественно поклонились в ответ, и взмыл в небо.
Они летели над океаном, рассекая черные волны; ветер будто целовал щеки Миуко, запутывая пальцы в волосы, как если бы был человеком. Ослабив хватку на Гейки, Миуко опустила руки по бокам и вдохнула резкий соленый воздух.
Он имел вкус свободы.