Тысяча слов
Шрифт:
Тина, которую мои родители наняли сразу после первой встречи с полицией, сидела рядом со мной. Она выглядела неряшливо по сравнению с другими. Худощавая женщина с сильно вьющимися волосами, всегда с нахмуренным взглядом, постоянно спотыкающаяся на низких каблуках.
Я сидела в кресле и дрожала, когда судья вместе с другими просматривали хронику событий, которые привели меня сюда — как я отправляла фото на вечеринке, расставание, и то, что произошло потом. Тина отметила то, что, строго говоря, я была жертвой, а не виновником преступления.
— Мы не должны усугублять
Судья кивнул, сказал несколько формальностей Тине и другим, и затем посмотрел на меня.
– Мисс Мейнерд, я думаю, вы извлекли суровый урок из всего этого.
Я кивнула.
– Да, сэр.
Он помолчал, думая, и затем принял решение об общественных работах.
Всё закончилось.
Мама держала меня за руку, когда мы выходили из зала суда. Папа провел нас по коридору. Я шла за родителями и слушала, как они разговаривают с Тиной - «повезло», «хороший судья», «удачно прошло» и всё такое. Папа пожал Тине руку и поблагодарил её; мне казалось, что я тоже должна сказать ей «спасибо», и вообще я должна быть благодарна за всё, что сейчас произошло, но не могла. Я смотрела, как она уходит, её кудрявые и жесткие волосы «подпрыгивали» в толпе. Я надеялась, что мне больше не доведется с ней увидеться.
Но вот всё снова повторяется, в другом кабинете, я смотрю на её затылок, на её кудрявые волосы, а она выжидающе смотрит и стоит у стола секретаря.
– Вы к мистеру Фрэнку?
– прошептала секретарша, открывая дверь.
Тина кивнула.
– Да. Эшли Мейнерд?
– она произнесла мое имя, и это прозвучало как вопрос, будто она не была уверена — тут я или нет. Если честно, мне казалось, что меня, правда, тут нет. Если бы она сказала: «Знаете, мы ошиблись. Мы не к мистеру Фрэнку пришли» - я бы с радостью поднялась и убежала. Забудьте об извинении Калеба — оно мне уже не нужно.
Несколькими минутами позже дверь открылась, и в комнату ожидания зашел мужчина в аккуратном костюме. Он кивнул Тине и протянул моей маме руку. — Миссис Мейнерд? Я Байрон Фрэнк, поверенный Калеба.
Мама встала и пожала его руку, но на вид казалось, что ей совсем не хотелось этого делать. Она повесила сумку на плечо и уверенно прошла к двери.
— Можете называть меня Дана. А это Эшли.
Мистер Фрэнк кивнул, глядя на меня и затем отвёл взгляд, будто я перестала существовать. Мне пришло в голову, что он мог увидеть моё фото, и мне стало очень неловко. Одно дело, когда мальчишки в школе могли увидеть фото; но совсем другое, если взрослый мужчина мог его увидеть. Я отмахнулась от таких мыслей, не нужно мне сейчас о таком беспокоиться. Мне ни о чем не нужно больше беспокоиться.
Мистер Фрэнк встал у двери и подпер её спиной,
– Калеб ждет нас в комнате для переговоров. Не желаете что-нибудь выпить?
Я и мама отказались и прошли за Тиной в кабинет. Интерьер в этом кабинете был схож с интерьером коридора. Там даже висела люстра, освещая геометрические фигуры на стенах. Неудивительно, что секретарша говорила шепотом. Если бы я работала в таком роскошном месте, я бы тоже шептала всё время. Или у меня появлялось бы неконтролируемое желание поднимать шум, кувыркаться колесом, улюлюкать и громко вопить, лишь бы убедиться, что я жива.
Тина с мистером Фрэнком прошли широким шагом по коридору, и мы последовали за ними. Они тихо говорили друг с другом, и нам не было слышно их диалога. В итоге, мистер Фрэнк оглянулся на меня и маму.
– Спасибо, что пришли, - сказал он.
– Это важно для Калеба.
– Почему?
– спросила я, это прозвучало со злостью и недоверием, но мне правда было любопытно.
– Я хочу сказать, почему он решил сделать это?
– сказала я уже мягче.
Мистер Фрэнк замедлил шаг.
– Он раскаивается и хочет, чтобы ты и судья это поняли.
– Да, - сказала я, хотя мне не верилось, что Калеб так уж раскаивался. Когда мы последний раз разговаривали, он не выглядел раскаявшимся. И все-таки я верила, что он хотел, чтобы судья не сомневался в его раскаянии. Я бы тоже не сомневалась, если бы посмотрела на всё со стороны Калеба.
Не важно, что мне сказал мистер Фрэнк, я знала, почему Калеб решил извиниться. Не потому что сожалел. Просто, кто-то посоветовал ему так поступить. Он надеялся, что выпутается из неприятностей таким образом. Ему еще не назначили дату начала судебного заседания — он по закону уже был взрослым, и ему было еще паршивее из-за этого. Как сказал мой отец, вряд ли он отделается только общественными работами, как это было со мной. Наверное, извинение передо мной и моей семьей выставило бы его перед судьей в лучшем свете. Но это не особо похоже на извинение, да? Он не сожалеет о содеянном. Он сожалеет лишь о том, что попал в такую передрягу.
Мы зашли в комнату, где на всех окнах висели жалюзи. Мистер Фрэнк повернул ручку двери.
– Надеюсь, вы будете откровенны с моим клиентом, - сказал он, и я не могла точно сказать, кому из нас он это говорил — мне, маме, Тине или всем нам.
– Конечно, - сказала Тина, встряхивая волосами. Так было всегда, когда она говорила. — Надеюсь, он тоже будет откровеннен.
Мистер Фрэнк кивнул, открыл дверь и пригласил нас войти.
Тина обратилась ко мне.
– Ты готова?
– спросила она и попыталась сочувственно улыбнуться, но это вышло так неестественно, что я догадалась - она не привыкла говорить вежливости. Я кивнула. Мама подошла и взяла меня за руку.
Калеб сидел на другом конце длинного стола, перед ним стояла содовая и лежали листы бумаги. Я молчала, будто в ожидании чего-то. Когда мое сердце начнет чаще биться, или горло сожмется от волнения, или в животе что-то ёкнет, или я начну злиться, или.. сделаю что-то еще.