Тысячелетний воин Ярополк
Шрифт:
– Верх! Лук ап!
Тролл киллер даже не глянул. Вместо этого он оттолкнул от себя боевую девчонку, а потом присел и стиснул посильнее меч. Сияющий как светодиодный фонарик цветок упал на пол. А сверху со скрежетом, похожим на трение пенопласта по стеклу, но в сотни раз превосходящим его по громкости и противности, рухнула восьмилапая мохнатая туша. Четыре похожие на лезвия косы жвала распахнуты, стремясь разрезать тело новой жертвы.
– Мама! – завопила девчонка-охотница, отползая в сторону.
Секунду спустя она развернулась на спину и вытянула руку с пистолетом,
– Сука! – выругался тролл киллер, а потом цыкнул на бурчащую охотницу и молодого мага, который шумно засопел.
Все разом замолчали. Снот тоже затих, поёжившись. Ведь пожирательница могла прийти по его душу, как к предателю. Каждый шорох в темноте пробирал до мурашек.
– Покажись, тварь! – закричал тролл киллер. – Гляну на тебя, перед тем, как сдохнешь.
Темнота ответила нестерпимым визгом, источник которого перемещался из стороны в сторону, а потом всё резко стихло. Тлеющие лепестки отразились на стали, и было заметно, что тролл киллер взмахнул мечом, отбивая удар длинной лапы.
– Ты думаешь, что тьма твой дом? Ты думаешь, она тебя спасёт? Я слышу каждый твой шаг.
Снот вспомнил имя киллера – Ярополк. Тот помог встать девушке-охотнице и снова сделал взмах клинком, но ничего не настиг. На этот раз Сальпа-пожирательница не пряталась, и когти на её лапах царапали бетон, а недовольный скрежет, заменявший ей сейчас голос, был похож на зловещий шёпот.
А ещё за стенами склада слышались шумы.
– Ты думаешь, что ты умнее? Ты просто тупая страховидла.
Ярополк, шаркая через раз ногами, направился к середине склада. Он держал клинок перед собой так, что остриё почти касалось пола. Снот был смутно знаком с боевыми приёмами и в старой доброй Англии эта стойка называлась «глупец» и призвана она выманить врага обманчивой беспечностью. Как она называлась у рашей, он не знал, но меч – всегда меч.
Сальпа прыгнула с какого-то стеллажа, намереваясь достать наглеца, но напоролась на быстро подставленный клинок, скользнувший по изогнутым жвалам, не уступающим по длине этому клинку, а следом ей в морду грохотнул выстрел. Хотя это не сильно помогло, лишь разозлило пожирательницу. Восемь чёрных глаз, словно вырезанных из обсидиана, блеснули в свете тусклого огонька, и убийца исчезла во мраке, продолжив свой танец смерти.
А склад наполнялся шорохом, топотом и шёпотом. Что-то падало, что-то скреблось, что-то стонало и урчало. Было заметно, как к лепестку протянулась тонкая длинная лапка, которая ухватила его и поднесла к сморщенной, почти обезьяньей мордочке. Создание понюхало лепесток и брезгливо отбросило догорать на бетоне.
Громыхнуло, и жестяная крыша склада застонала под огромным весом непонятного создания. И гоблина сильно затрясло от страха. Он был везунчиком. Но сейчас его чутьё не подсказывало ровным счётом
Казалось бы, почему маг не сотворил колдовской фонарь, но если волшебный цветок погрузил во тьму целый город, то пробиться со светом через его мощь может только очень сильный чародей.
– Ты думаешь, ты победишь? Ты ошибаешься! – подложил Ярополк, на мгновение застыв, а потом бросившись с клинком, чтоб отбить атаку Сальпы на девушку с винтовкой. – Раздавила ни в чём не повинный одуванчик! Развеяла чары моего друга! Разве это победа?
Гоблин сглотнул. Маг был силён. Может быть, даже ровня архимагу Соснову. Он просто юн и неопытен. И наверняка выдохся, поддерживая свет.
– Ты думаешь уничтожишь нас, как ту беззащитную берегиню? Думаешь, что я тоже слаб? Тогда я был один, – произнёс Ярополк, затем почти перешёл на шёпот. – Сейчас же нас тысячи.
Секунда тишины надавила на нервы сильнее, чем крик. А яркий свет волшебного цветка, рывком извлечённого из-за пазухи, ударил по глазам.
Проморгавшись, Снот увидел четвёрку охотников и замершую в двух десятках ярдов от них Сальпу. Но больше всего поразило то, что все стены, стеллажи и ящики были облеплены дикими духами, пристально наблюдающими за вожделенным источником силы.
– Я отдам цветок папоротника первому встречному, как только эта тварь падёт! – закричал Ярополк, задрав руку с колдовским огнём вверх.
Секунда молчания и тишины оборвалась оглушительным рёвом, и волна клыков, когтей и шипов обрушилась на пожирательницу. Это не городские духи, знающие, кто такая Сальпа, и опасающиеся её. И это не падальщики, крадущиеся по следам сильных, и пожирающие остатки битвы в их тени. Это дикая лесная нечисть, не ведающая страха, не знающая отказа своим желаниям.
Скрежет громадной сольпуги, чьи лапы в размахе достигали добрых шести ярдов, а тело, что джип, потонул в многоголосом вое. Убийца даже не пыталась уничтожить каждого, попросту разбрасывала их в разные стороны, как жук, брошенный в муравейник, раскидывает наседающих муравьёв.
Снот упал на колени и прикрыл голову руками, боясь, что попросту растопчут. И так он смотрел на бойню. А жвалы Сальпы начали разрезать пополам самых надоедливых, заливая бетонный пол разноцветной кровью. Но сотни и сотни разных тварей, которых и описать не получалось толком, бросались на неё снова и снова. Гоблин как-то видел в старом журнале картину средневекового художника. Кажется, она называлась «Ад Данте», и вот сейчас здесь творилось что-то похожее. Сплошное мельтешение лап, морд, хвостов и крыльев.
Было и другое сравнение, игровое. Он видел такое через витрину компьютерного магазина – атака зергов на лагерь неприятеля. Вот на пол отлетели чьи-то когтистые лапы. Вот волчья голова покатилась, оскалив зубы и высунув язык. Вот какая-то мелочь, похожая на нетопыря с руками, задёргалась, путаясь в собственных потрохах. Отлетели и две лапы самой пожирательницы, судорожно сгибаясь и разгибаясь рядом с гоблином.
И среди этого ада к столику с жертвой быстрым шагом подошёл Ярополк. Твари обходили его стороной, словно свой он был.