Тысячелетний воин Ярополк

Осипов Игорь Валерьевич

Люди сложные, куда сложнее зверей. А картинки просты. На картинках лишь самые яркие грани человеческого естества.

– Братик, – прошептала Гореслава вслед за картинкой.

В это время рисованный воин хмуро поглядел на свою рисованную спутницу, мол, что тебе? Та состроила в ответ смущённую детскую мордаху, пробормотав: «Братик, можно я с тобой?», и лесная дева тоже надула губы и поглядела на стакан воды исподлобья.

Да. Пока нет привычки жить, как смертные, нужно быть проще. Даже казаться немного глупой, и ни в коем разе не давать волю той, что смотрит на мир глазами чужого тела. Той,

что играючи вырвет хребет, поживится сердцем или костным мозгом. А может, и отпустит, если на то воля будет. Ведь не зря её второе имя – Хозяйка Лютолесья.

– Эх, братик, – со вздохом произнесла Гореслава, – куда же мы друг без друга. Даже если будет новая волна пробуждений, и весь мир умоется кровью в смертном бое за жирный пирог с названием «человечество». Обратного пути уже нет.

* * *

Мурка увязалась за мной. Но, по правде говоря, я был не против. Вдвоём всё одно веселее, чем одному. Девчурка, одетая в зелёную майку, шлёпала босыми ногами по асфальту следом за мной. Она с любопытством таращилась по сторонам, а люди, в свою очередь, поглядывали на меня, порой улыбаясь чему-то. И хотя народ насмотрелся всякого, каждое появление потустороннего притягивало их взор. И рыжая девочка с острыми рысьими ушками на макушке не была исключением.

Сейчас я нёс небольшой пучок ярких цветов, купленных у торговки в крытом ларьке на остановке. Ныне пучок букетом зовётся. Я не стал лукавить и прямо сказал, что это больной девице. Торговка тогда заулыбалась и подобрала три алые розы. Вот и шёл я с ними в руках по улице.

– Что ты хочешь? – спросил я, протянув руку, и Мурка сразу схватилась за неё.

– Мяса! – тут же отозвалась она.

– Сходим кое-куда, и будет тебе мясо, – ухмыльнулся я.

– Много?

– Да.

Мурка сверкнула клыкастой улыбкой и начала идти вприпрыжку. Босые ноги шлёпали по асфальту, ловко избегая редкого мусора, попадающегося по пути.

– Мясо-пузясо, мясо-попасо, – бормотала она какую-то нескладушку под нос. – А можно молока?

Я пожал плечами.

– Можно.

– Молоко-далеко, мяса-в-пузязе, – продолжила нескладушку девочка-оборотень, а потом дёрнула меня за руку. – Смотри.

– Глазастая, – отшутился я, когда повернул голову.

Рядом с входом в метро стояла пятёрка существ. Не люди, а что-то похожее на сказочных животных, вставших на задние лапы. И вот эти были как косули. Лица почти человеческие, но слегка вытянутые вперёд. Глаза как у коз. Носы плоские с чёрными кончиками. Уши телячьи. Рогов нет. Вместо волос – рыжий в белую крапинку мех. Ноги звериные, с копытами, а вот руки человеческие, разве что ногти коричневые. На каждой был сарафан из грубого некрашеного льна.

– Ягоды! Грибы! Орехи! – забавно тянула одна такая косуля, держа в руках корзинку, сплетённую из веточек.

Проходящий мимо люд останавливался и щёлкал этих созданий на смартфон. Иные что и покупали. Но забавным было то, что за тысячу лет обитания в лесу никогда не видел таких. Вот точно бы запомнил, даже сквозь сон, но нет, не видел.

При нашем приближении создания заозирались по сторонам и испуганно прижали уши. Чуют в нас хищников.

Я же подошёл, с улыбкой оглядел их, а потом строго

спросил.

– Вы кто такие?

– Мемени, – часто задышав, ответила та, что с корзинкой.

– Откуда будете?

– Из лесу.

– Ложь, – прорычал я. – Не знаю я никаких меменей!

– Велесом клянёмся, – вжала в плечи косуля.

Она в ужасе остолбенела, и лишь грудь ходуном ходила, словно существо вот-вот бросится прочь. Я отступил на шаг, поглядел на Мурку, а потом достал свой смартфон и запечатлел создание, дабы потом о нём у кого поспрашивать.

Подумалось, что дурная привычка таскать с собой волшебное зеркальце быстро прилипает. Раньше без этой гадости жил и не тужил, а сейчас даже не представляю, как без этой гадости жить можно.

– Пойдём, – взял я за руку Мурку и потянул мимо входа в метро.

Можно и под землёй прокатиться, да не люблю это. Не привык.

По пути я разок оглянулся на странных созданий. Вреда они не приносят, и потому на них не стоит вести охоту. Но стоило сделать несколько десятков шагов, как зазвонил телефон.

– Да, – спросил я, приложив его к уху.

Помню, по первости долго не мог привыкнуть и держал на вытянутой руке, а там орали: «Ало! Ало!»

– Ярополк, – раздался голос Всеволода, – тут заказик небольшой. Он по пути. Возьми.

– Откуда ведаешь, что по пути?

– Ну, ты же к Маше?

– Кто сказал? – нахмурился я, поглядев на Мурку, но та шла, глядя на чудных косуль, и казалось, шею вывернет.

– Сам догадался. Я твою карточку на свой номер завязал. Получил смс о цветочном ларьке. Вот и подумай сам, куда ты мог пойти с цветами. Не на свидание же.

– А чё бы и не пойти? – огрызнулся я. – Что ты решаешь за меня? Может, я на свидание и пошёл.

– Да хоть сто раз. Всё равно по пути. Там ведь где-то на пять минут.

Голос Всеволода был холодный и ровный, и слушать было неуютно, равно как льдинку за шиворот уронить. А ещё я понял, что он и не собирался прощения просить.

– Мне не до тебя, – буркнул я, собираясь выключить смартфон, но Всеволод опередил.

– Соснов очень просил. Срочно нужно. Я сам не знаю, но нужно.

– Ладно, – буркнул и посмотрел на цветы.

Смартфон погас, а затем снова вспыхнул, указывая на место неподалёку. А потом я достал из кармана висюльки, купленные ещё в прежней жизни. А чем судьба не шутит, может, в самом деле потом свататься буду. Висюльки лежали на ладони, совсем не похожие на те золотые и серебряные украшения, виденные под стеклом в лавках. Там всё блестело, а эти словно царапанное железо старого клинка в сравнении с зеркалом. Но они мои. Я ещё тогда не был чудовищем, и оттого вдвойне теплее и в то же время горше на них смотреть.

– Что это? – тут же подскочила Мурка, попытавшись схватить висюльки.

– Не тронь, – нарочито строго ответил я и сжал кулак.

– Ну, покажи-и-и, – протянула девочка, встав на цыпочки, и я разжал пальцы. – Красиво. Что это?

– Память, – ответил я с лёгкой улыбкой.

– Ух ты, так вот как она выглядит. А как она в голове помещается?

Я расхохотался. Да так, что на меня обернулись прохожие.

– А ещё говорят, в счётных ящиках память есть, – продолжила девочка-оборотень свою бесхитростную речь. – Там такая же?