Тысячелетний воин Ярополк

Осипов Игорь Валерьевич

– Вниз уходит, – произнесла Соколина, и я снова кивнул.

Дорога действительно шла под уклон.

– А почему мы с собой не взяли Диму и Несмеяну? – тихо спросил я, остановившись на развилке.

Ходы были совершенно одинаковые.

– Не хочу, – огрызнулась девушка. – А ты почему не взял свою сумасшедшую сестру?

– Она не хочет. А с тобой ещё одна девушка была. Стекляника, кажется. Где она?

– В отпуске. К маме поехала.

На этом мы замолчали и продолжили красться в тишине. Под землёй расстояние кажется не таким, как

в лесу или поле, и потому я точно не мог сказать, сколько мы прошли. Может, полверсты, а может, всего полсотни шагов.

– Если что, мы сразу обратно, – прошептал я и тяжело выдохнул.

Стены начали давить на меня. Казалось, даже дышать стало тяжело.

– Главное – в кроличью нору не провалиться, – буркнула Соколина, держа пистолет перед собой.

Я сглотнул слюну, представив кролика, который вырыл такое. Мечом от него не отмашешься. Но и поворачивать назад – показаться трусом. И судя по поджавшей губы спутнице, она тоже не хотела сознаваться. Так и идём два упёртых барана на явные неприятности.

В локоть вцепилась Мурка. Она постоянно оборачивалась и вздрагивала при каждом шорохе. А шороха прибавилось. И исходил он из-под наших ног.

Я остановился и присел. Весь пол был устлан чем-то, похожим на битые яйца. Только вместе скорлупы они состояли из прозрачной слюды. Немного подумав, сгрёб горсть и сунул в карман. Если поторговаться, то можно отдать воеводе Егору. Слышал, он всякие чудные безделицы собирает.

– Что это за гадость? – прошептала Соколина, брезгливо переступив кучку такого добра.

Она вообще всю дорогу шла на цыпочках.

– Не знаю, – ответил я, а потом приложил палец к губам. – Гаси свет.

– Ты сдурел?

– Гаси, – чуть не вскрикнул я.

– Лайт оф.

И мы остались во мраке.

Хотя нет. Когда глаза привыкли к темноте, стали различимы стены туннеля, куда мы идём. А ещё, там раздавались шорохи и возня, которые медленно приближались.

Я пригнулся, стиснул меч в руке и приготовился к бою. Вскоре можно было уже различить голоса.

– Валим отсюда, – прошептала Соколина, на что я тихо цыкнул.

– Не успеем.

Мы и в самом деле не успели бы. Из хода, который круто сворачивал в сторону, вышло несколько существ, каждое не больше пятилетнего ребёнка. Они походили на гоблинов, но у них была розовая полупрозрачная кожа, сквозь которую виднелись кости и жилы, огромные чёрные глаза и крохотные круглые ушки. В тонких руках первый нёс камень, сияющий призрачным зелёным светом, а другие двое – охапки вытянутых слюдяных яиц. Внутри тех что-то мерно пульсировало и тускло сияло.

Увидев нас, существа сперва замерли, а потом попятились.

– Охотники! – выкрикнул я, сунув вперёд жетон.

Это первое, что пришло в голову. Но создания не оценили усилия и с визгом бросились без оглядки назад, выронив свою странную ношу.

– Стоять! – закричал я, помчавшись следом, но путь мой был недолог.

Во тьме возникла огромная морда, не принадлежавшая ни кроту, ни кролику, ни другой твари. Занимая

весь проход, к нам медленно, но уверенно ползло нечто с широкими лапами-лопатами, усами, как у рака, и жвалами сверчка-переростка или медведки. Сплошной панцирь поблёскивал тусклым металлом. А крохотные глаза походили на полированный каменный уголь.

Стоящая за мной Соколина заорала дурниной и начала судорожно нажимать на крючок пистолета, но тот лишь щёлкал и не хотел стрелять. На пару с ней завизжала Мурка, которую пришлось отдирать от своего локтя, так как она вцепилась в него и мешала шевелить рукой.

Я вскинул меч и вырвал у девушки волшебную палочку.

– Держитесь за мной! Лайт он!

Вспыхнуло. Под ногой влажно хрустнуло, это оказались брошенные мелкими существами яйца.

– Твою мать! – выругался я.

Из раздавленного яйца к детской ноге прилипла гадость с множеством дёргающихся тонких хвостиков-щупалец. Стоящая рядом Мурка завизжала ещё сильнее, начав размахивать ножом и стараясь попасть по щупальцам противной мелочи.

– Да тихо ты! Твою мать!

Я быстро присел и с содроганием ухватил скользкую гадость руками. Она вцепилась мне в длань щупальцами, но зато отлипла от ноги Мурки.

– Мерзость треклятая! – снова выкрикнул я и придавил существо ботинком.

То противно чавкало и пискнув, как схваченная совой мышь, обмякло. Сплюнув, я обернулся на сверчка-убийцу. Благо тот двигался не со скоростью машины, а медленно, но настырно протискивался через узковатый для него проход. Панцирь с хрустом выковыривал из стенок камни и коренья.

Мурка с зажмуренными глазами вспорола ножом воздух рядом с моей рукой, чуть не задев запястье.

– Осторожно! – закричал я, перехватив девчурку за локоть. Та снова вздрогнула, но открыла глаза. – К выходу!

Дважды никого уговаривать не пришлось. Все дружно помчались обратно. Тварь громко заскрипела и попыталась прорваться, но проход не давал. Ей даже пришлось на изгибе сровнять стену, чтоб продолжить погоню. Выглядело это страшно. Громадные лапы с такими когтями, что и медведь позавидует, вспарывали твёрдую землю, а из-под существа высовывались ещё несколько мелких членистых лапок, которые просовывали комья назад, за спину. Камни с хрустом крошились, а кореньев оно просто не замечало. Если попасть под эту страховидлу, перемелет с костями в одно мгновение.

– Быстрее! Быстрее! – закричал я.

До выхода, откуда сверху падал слабый спасительный свет, и свисала верёвка, оставалось совсем немного. Скрежет усилился, и сверчок подобрался поближе. Не успеем все вместе вылезти. Не успеем.

Я развернулся и встал, выставив вперёд меч. Ярость, говорила лесная дева. Проклятие, говорила она. Почему, когда оно нужно, его нет?

Мурка вцепилась в верёвку и полезла по ней вверх, отчаянно перебирая руками. Вниз упал нож, чуть не задев Соколину. Перуница остервенело дёргала пистолет, вытягивала руку и впустую щёлкала им. Под ноги с глухим стуком падали целые патроны.