Тысячи лиц Бэнтэн
Шрифт:
Когда это произошло, я закатил несколько истерик (Сара объявила, что я вел себя как чихуахуа с синдромом Туретта [7] ), угрожал подать в отставку и пару недель бродил по офису как пришибленный, заново осмысляя принцип «первой мысли». Слава тебе господи, затея с Гомбэем Фукугава позволила мне сбежать от редакции за тысячи миль, но все равно мне думалось, что это своего рода наказание.
Нет, ответил я Саре, я звоню не для того, чтобы подать в отставку.
Звоню я для того, чтобы повторить еще раз: по-моему, эта история с Гомбэем —
7
Синдром Жиля де ла Туретта — психическое заболевание, при котором, помимо прочих, выделяются «вокальные симптомы» — в частности, вокализация бранной лексики.
Я сообщил, что уже его нашел. Та еще задача, добавил я, — постоянной работы у Гомбэя нет, адрес неизвестен, и даже бывший агент забыл его напрочь. Я поведал Саре, как прочесал все притоны патинко в Нижнем городе, как по ходу дела наполовину оглох и намотал порядочно миль на спидометре ботинок. Теперь, когда я наконец отыскал Гомбэя, я перед ботинками в долгу.
Передай своим ботинкам, что жизнь — это путь, а не цель, посоветовала Сара.
Я ей велел не цепляться к моим ботинкам. А что касается Гомбэя, ловить тут нечего. Просто парень, которому вконец не везет, и меньше всего ему нужно, чтоб его невзгоды вытаскивали наружу и размазывали по всему журналу.
Сара учуяла кровь.
— В чем его проблема? — спросила она. — Алкоголь? Наркотики? Он нюхает клей? Западает на проституток? Сам стал проституткой? Детская порнушка — так? Наверняка так. Или смена пола. Халтурная операция по смене пола. Детская порнушка с детишками, сменившими пол! Нет, культ. Педофилический…
— Патинко, — перебил я. — Просто дебильный патинко, Сара.
На секунду в трубке повисла тишина. Мне так хотелось думать, что Сара решает, не отказаться ли от этой истории — вообще от всей серии статей «Павшие звезды», — но кто знает, какие шарики крутятся в ее голове. Мне этого никогда не понять, по попыток я не бросил. Труднее всего избавиться от худших привычек.
— Просто напиши статью, — вздохнула Сара. И отключилась.
А я стоял с трубкой в руке, слушая гудки. Это становится моим любимым развлечением.
3
ЧЕЛОВЕК В БЕЛОМ
Меня разбудил ужасный шум и ркзкий свет, а с потолка на меня опускался восьмирукий стеклянный монстр. Потом до меня дошло, что монстр — всего лишь люстра, а вопит противопожарная сигнализация. Мои мозги бодренько работали еще несколько секунд, но затем выкинули белый флаг. Человеку, сидящему в кресле у изножья моей кровати, объяснения не было.
У человека были аккуратно подстриженные белесые волосы, а кожа такая восковая и бесцветная, будто он провел все лето в подземной пещере. Человек сидел в кресле-ракушке, с геометрической точностью закинув ногу на ногу, демонстрируя стрелки на брюках, такие острые, что впору сасими резать. Он сосредоточенно затягивался сигаретой, струйки дыма плыли к потолку, где и клубились вокруг орущей сигнализации.
— Я так понимаю, вы сюда пришли не рыбку покормить.
Кажется, он меня — не услышал, так что я повторил то же самое, перекрикивая сигнализацию. На этот раз он отреагировал: разлепил тонкие губы и покачал головой — три миллиметра в одну сторону, три в другую. Человек сидел, но я все равно увидел, какой он миниатюрный. Изящный, идеальные пропорции — как манекен из элитного магазина одежды для жокеев.
— Это номер для некурящих, — сказал я. — Сигнализацию слышите? Не курить.
Человек пропустил мои слова мимо ушей, только откинулся на спинку кресла и ждал, закутавшись в кокон из густого, почти жидкого дыма. Мы оба посидели и послушали вой сигнализации. Судя по лицу человека, можно было подумать, что это «Лунная соната».
— Поговорить не хотите? — проорал я.
Нет ответа.
— Ладно. Я вызываю охрану.
Прикрыв глаза, белый кент выпустил к потолку очередной клуб дыма. Не разберешь, где кончается дым, а где начинается сам человек. Я поднял телефонную трубку и прислушался. Гудка нет.
На другом конце комнаты металась в аквариуме золотая рыбка, оранжево-желтое пятно отскакивало от стеклянных стенок. Рыбка крутилась и билась, будто пыталась выплюнуть крючок. Тянулись минуты, громкие и раздражающие.
Интересно, подумал я, кто же прислал этого парня. За многие годы я завел в Токио кучу врагов — профессиональный риск, если ты журналист и пишешь для подростков. Может, это менеджер какой-нибудь группы, которая играет по кафешкам эмбиент-дрип-хоп и которую я разругал в пух и прах. Может, кого-то расстроила моя критика его любимой манга про вампира-инопланетянина, борющегося с преступностью под личиной продавца обуви. А может, это шестерка из якудза, ревнующий свою несовершеннолетнюю подружку, которая прицепила на стену мой портрет. Как бы там ни было, я усек, что будет драка, и я буду к ней готов.
Но Человек ь Белом мне еще не угрожал. Он меня вообще едва заметил. К тому же в то утро мне просто не хотелось драться. Хотелось выпить чашечку кофе, читая про какого-нибудь политика-реформатора, которого на этой неделе заловили на получении взяток. Но и это получится у меня не раньше, чем я разберусь со странным человечком в изножье моей кровати.
— Хорошо, — прорычал я. — Где пожар?
Человек в Белом вынул изо рта сигарету с изяществом, какое обычно приберегают для чайных церемоний, и бросил ее в мусорную корзину рядом с комодом. И ни единого слова. Зевнув, я вылез из постели.
— Накину что-нибудь, — крикнул я. Стою как идиот, в одних трусах, тыча пальцем в сторону ванной, и ору на этого парня. — Когда вернусь, скажете мне, что вы тут делаете.
Вытащив откуда-то латунную зажигалку размером с небольшую ручную гранату, человек движением запястья поджег следующую сигарету. Я протопал по комнате, схватил брюки и белую рубашку, зашел в ванную и захлопнул дверь. Наспех умылся и оделся. Через несколько секунд сигнализация заглохла. Когда я вышел из ванной, Человек в Белом исчез. Весь дым испарился, будто его и не было.