Тюремщик

Гарина Дия

– Ну как? – не преминул спросить довольный донельзя Бертран. – Как тебе сект-девица?

– Если забыть, что секты вообще-то однополые… – пробормотал Дэмьен.

– Не бойся, мальчик мой, если с нее снять маску, грим и вообще одежду, она очень даже тебе подойдет.

– Подожди, дядя, я не понимаю, о чем ты.

– Я подумал, что избавить тебя от воя поможет наша особенность. Если найти тебе подходящую женщину… Тебе ли не знать, как это влияет на нашу Пустоту. А в твоем случае – на Комнату. Мы уже все испробовали, осталось только это. Точнее, эта. Она актриса, ее сценическое имя – Пасмурная Кэри. Настоящую фамилию я позабыл, но главное, что она –

подходящая.

– Откуда?.. – Дэмьен все еще пребывал в растерянности.

– Видишь ли, мальчик мой, когда я передал тебе заключенного, то сразу стал подыскивать подходящую женщину для себя. Ведь моя Пустота снова вернулась. Искал и нашел. Случайно. Но это не важно. Важно, что она подходит мне, а значит, подойдет и тебе. Поэтому ты прямо сейчас пойдешь в комнату релаксации, а она к тебе присоединится, как только разгримируется. Все уже договорено. Если она тебе поможет…

– Подожди, дядя, – у Дэмьена голова пошла кругом. – Даже если теоретически она мне подходит… Так нельзя. А как же ты сам?

– Насчет меня не волнуйся, у меня есть еще немного времени. Сейчас для тебя это вопрос жизни и смерти. Вернее, безумия. Будем надеяться, что мое предположение окажется верным, и ты сможешь навсегда забыть о завываниях в своей голове.

– Спасибо, конечно, дядюшка, но…

Дэмьен попытался облечь в слова свой протест, когда Марк позади него захрипел и начал заваливаться на бок. Дэм, успевший подхватить кузена в последнюю секунду, несмотря на неяркое освещение, сумел разглядеть расширившиеся на всю радужку зрачки.

– Передозировка, – выпалил он обеспокоенно склонившемуся Бертрану. – Вызывай врача.

Пока дядя по установленному в фойе специальному телефону вызывал неотложную бригаду, Дэмьен опустил Марка на ковер, повернул на бок и внимательно прислушался к хриплому дыханию кузена. Немного понаблюдав, он решил, что все не так страшно, и в искусственном дыхании нет необходимости. Однако беспокойство за двоюродного брата сменило чувство вины. Если бы Дэмьен не пришел к Марку ночью, если бы…

– Бедный Марк, – послышался шорох платья, и Елена без колебаний опустилась на ковер рядом с Дэмьеном. – Это становится все хуже и хуже. Бертран в последнее время сам не свой.

Свежий аромат ее духов поплыл в воздухе, заставляя сердце сбиваться с ритма. И Дэмьен никогда еще не был так рад вошедшим в ложу врачам, как в эту самую минуту. Быстро поднявшись, он уступил Марка профессионалам, а сам поспешно выскочил в фойе, где натолкнулся на хмурого Бертрана.

– Мы повезем Марка в больницу или домой? – спросил он дядю, наблюдая, как врачи уносят кузена на носилках.

– Я повезу его домой, а ты останешься здесь, – с нажимом произнес Бертран. – Можешь считать это устным распоряжением премьера. Мне нужен адекватный министр сельского хозяйства и Главный Тюремщик. Неужели ты полагаешь, что удержишь заключенного, будучи невменяемым? Нет? Правильно. Так вот, видишь эту винтовую лесенку? Поднимайся на пятый ярус. Вот ключ от комнаты, а девушка скоро придет. Ее уже убили в первом акте, так что времени у вас будет сколько угодно. О результатах доложишь лично. Вам все ясно, хайсит Главный Тюремщик?

– Ясно, хайсит Первый министр, – Дэмьен четким движением склонил голову, но не мог удержаться и добавил: – Надеюсь, мне не придется составлять подробный отчет?

Бертран фыркнул и, отмахнувшись, направился по длинному коридору вслед за носилками. А Дэмьен еще немного постоял в фойе под бдительными взглядами охраны, потом стряхнул оцепенение и, сжав ключ, двинулся к притаившейся

в дальнем конце фойе винтовой лестнице.

Глава V

Кэри Палмер, больше известная как Пасмурная Кэри, медленно поднималась по винтовой лестнице, считая про себя каждую ступень. Двадцать пять, и она уже на ярус ближе к небу. Скоро окажется там. Совсем скоро. Ноги послушно совершали привычные движения вместо того, чтобы бежать куда глаза глядят. Но у ног нет глаз, и потому они беспрекословно выполняли приказы головы, которой, судя по всему, не терпелось расстаться с телом.

Весь Город знал, что обманывать Тюремщиков никогда и никому не удавалось безнаказанно. И она не хотела, честное слово, не хотела обманывать, но деньги! Такие огромные деньги! От них невозможно было отказаться. Кэри думала, надеялась, что все получится, что она сможет честно выполнить условия контракта. Но нет. Не сможет. И вернуть деньги тоже не выйдет: они были потрачены уже на следующий день после того, как могущественный премьер-министр заключил с ней этот невозможный договор. А значит…

К ней в гримерку сегодня заходили почти все актеры и актрисы, занятые в спектакле. Кэри только отстраненно удивлялась: откуда об этом стало известно? Радостно хлопали ее по плечу или, поджав губы, цедили слова поздравления. «Ну как же! Сам премьер выбрал тебя в законные сожительницы! Ах, не для себя? Передал своему племяннику? Так ведь это он теперь Главный Тюремщик! А скоро сменит дядю на государственном посту и тоже станет Первым министром. Как же тебе повезло, дорогая! Как же тебе повезло!»

Кэри остановилась перед дверью релакс-комнаты. Почему она не бросилась в бега? Почему идет с повинной головой к человеку, для которого ее купили? Потому что даже в самом глухом углу самой дальней коммуны невозможно укрыться от гнева Первого министра. И если она попытается, то пострадает вся ее семья. Не слишком любимая, но все равно – родная. Нет, она сама ответит за обман. И пусть только ее жизнь пойдет в уплату долга.

Кэри негнущимися пальцами кое-как повернула ручку и вошла. Она никогда не бывала здесь раньше. Актрисы шепотом рассказывали о невероятной роскоши «волшебной комнаты». «Совсем как декорация княжеского дворца из третьего акта «Запретной любви!» Но Кэри не видела ничего, потому что не могла отвести взгляд от мужчины, свободно откинувшегося на обтянутую красной кожей спинку дивана. Он уже избавился от фрака, а белоснежная сорочка оказалась почти полностью расстегнута. Кэри старалась не смотреть на открывшийся треугольник гладкой безволосой груди, на ловкие пальцы, крутившие бокал с вином, разумеется, дорогим и, наверное, вкусным, на длинные ноги, закинутые на стоящий рядом маленький столик. Но отвести взгляд от племянника премьер-министра было все равно что сопротивляться бурному речному потоку.

Молодого Тюремщика никто и никогда не назвал бы красивым. Или симпатичным. Или хорошеньким. В конце концов эти понятия больше подходили для женщин и были абсолютно противоположны чертам его лица. Но так же, как и самого премьер-министра, Кэри без колебаний назвала бы его племянника интересным. Очень интересным. А еще больным или усталым. Даже в приглушенном бордовыми абажурами электрическом свете была заметна его нездоровая бледность. А в серых глазах, окруженных темными кругами бессонницы, то и дело вспыхивали лихорадочные отблески. В общем, фраза из прочитанного когда-то любовного романа «глаза его горели дьявольским огнем» получила весьма наглядную иллюстрацию.