Тюрки. Двенадцать лекций по истории тюркских народов Средней Азии
Шрифт:
Несмотря на то что к огузам до ислама проникло христианство, у них, по-видимому, до принятия арабского алфавита не было письменности, тогда как в государстве Караханидов употреблялся уйгурский алфавит, только постепенно вытесненный арабским. Надписи уйгурским алфавитом встречаются и на могилах Караханидов; как впоследствии на монетах монгольских ханов, уйгурскими буквами писалось преимущественно имя хана, даже когда это имя было арабское; незнакомством огузов с уйгурским алфавитом объясняется разница в правописании среднеазиатских и переднеазиатских тюрок.
Как «султаны ислама» потомки Сельджука были еще более ревностными защитниками правоверия, чем Караханиды. Они должны были содействовать не только торжеству правоверия внутри своего государства, но также победе ислама над внешними врагами и расширению пределов мусульманского мира. Естественно, что эту обязанность они выполняли преимущественно в Западной Азии, где победы и завоевания были связаны с большими экономическими выгодами. Сюда относится борьба с христианами в Малой Азии и на Кавказе и борьба с шиитами в Сирии и Египте. Торжество
Население восточных областей Ирана, географически находившихся ближе к той стране, откуда пришли огузы, в общем сохранило свой прежний этнографический состав, тогда как северо-западная область Персии, Азербайджан и Анатолия сделались по языку постепенно чисто тюркскими; вместе с тем в Анатолии религией большинства населения постепенно становился ислам. Проследить постепенный ход развития этого процесса мы пока не можем, но очевидно, что распространение ислама в издавна привыкшей к христианству стране шло медленно; еще в первой половине XIII века главной статьей дохода местного мусульманского правительства считалась джизья, то есть налог с немусульман, из чего можно заключить, что последних тогда было еще очень много.
Вопрос еще осложняется тем, что процесс тюркизации, как прежде процесс арабизации, не совпадал с процессом распространения ислама. Известно, что арабский язык был принят и теми жителями Сирии и Египта, которые остались христианами или иудеями. В эпоху тюркского господства случалось не только, что люди, оставшиеся христианами, принимали тюркский язык, но случалось также, что люди, сохранившие свой прежний язык, принимали ислам. Ислам в этих случаях прилаживался к языку населения; Султан-Велед [86] , сын Джелал ад-дина Руми [87] , во второй половине XIII века писал стихи не только по-персидски и по-тюркски, но и по-гречески, и эти греческие стихи, написанные арабским алфавитом, представляют большой интерес для лингвистов как единственный памятник того греческого наречия, на котором тогда говорили в окрестностях Коньи.
86
Султан-Велед (1226–1312) — персидский поэт-суфий, основатель суфийского ордена Мевлеви.
87
Джелал ад-дин Руми (1207–1273) — персидский поэт-суфий.
На Кавказе победы ислама и тюркского языка в то время были менее значительны. Слово азери, означавшее прежде иранский диалект Азербайджана, означает теперь тюркское наречие, на котором говорит в Азербайджане почти все население и пределы распространения которого и на севере, и на юге идут гораздо дальше границ персидской области, сохранившей название Азербайджан; но известия о распространении здесь тюркского языка относятся только к послемонгольской эпохе, и можно сомневаться в том, получил бы здесь тюркский язык такое преобладание без новой тюркской волны, которую принесло с собой монгольское нашествие. Очень скоро, после побед сельджукских султанов, на Кавказе политический перевес перешел к христианам. XII век и начало XIII века были временем процветания могущественного грузинского царства; мусульманские соседи грузин переживали в это время такое же унижение, как и мусульманские соседи Византии во второй половине X — первой половине XI века, с той разницей что грузинские цари не относились враждебно к мусульманской культуре, чеканили для мусульманских областей монеты с арабскими надписями и даже, по словам одного арабского автора, среди своих подданных не делали различия между мусульманином и христианином.
Как «султаны ислама» потомки Сельджука должны были обратить внимание на области Средней Азии, откуда они сами вышли и где в то время господствовали Караханиды.
Уже султан Алп-Арслан [88] , при котором началось завоевание тюрками Анатолии, совершал победоносные походы на Сырдарью и во владения Караханидов; его сын и преемник Меликшах (1072–1092), при котором сельджукская империя достигла высшей степени могущества, доходил до Узгенда в Фергане и принял выражение покорности от кашгарского хана, так что при нем власть «султана ислама» признавалась на всем пространстве мусульманской Азии от границ области уйгуров до Средиземного моря; независимыми оставались пока только Газневиды в Афганистане и Индии, где хутба стала читаться с именем сельджукского султана только при сыне Меликшаха — Санджаре [89] . В Средней Азии, как везде, сельджукские султаны достигли своих целей только силой; нет никаких признаков, чтобы тюркское население видело в них своих природных государей или чтобы они сами старались опираться на тюркскую национальную идею. Сельджукские султаны
88
Алп-Арслан (тюрк, «смелый лев»; 1029–1072) — султан государства Сельджукидов с 1063 года.
89
Санджар (ок. 1085–1157) — султан Сельджукской империи с 1118 года из династии Сельджукидов.
Помимо находившихся вне сферы влияния ислама культурных тюрок на востоке — уйгуров, было еще значительное число кочевых тюрок на северо-западе, также остававшихся в то время чуждыми если не мусульманской культуре, то исламу как религии. В XI веке быстро достиг большого распространения народ кипчаков, вышедший с берегов Иртыша. О переменах, происходивших среди живших там тюркских народностей, мы можем судить только по изменению их названий. В орхонских надписях несколько раз упоминается река Иртыш, но ничего не говорится о том, какие народы там жили; по-видимому, до Иртыша доходили владения западноогузского или тюргешского кагана. Название реки Иртыш, несомненно, нетюркское, хотя есть несколько тюркских народных этимологии. Арабские географы помещают на Иртыше народ кимаков, занимавший обширную территорию к северу от огузов, доходившую на запад до Волги или Камы (Кама считалась тогда верхним течением реки, носившей название Итиль). Кимаки разделялись на несколько родов, среди которых были роды кипчак и йемек; Марквардт, несомненно неудачно, объясняет слово кимак из ики-йемек, предполагая существование двух родов йемеков. У Махмуда Кашгарского слова кимак уже нет; на Иртыше помещаются йемеки, которых автор называет племенем из кипчаков.
Впоследствии рядом с народом кыпчак часто упоминается народ канглы; у Махмуда Кашгарского слово канглы как народное название не встречается, говорится только, что Канглы — имя великого мужа из кипчаков; кроме того, слово канглы известно автору в значении «телега». Из сочинения персидского историка Бейхаки [90] мы знаем, что кипчаки задолго до сочинения Махмуда Кашгарского доходили на юг до границ областей ислама и были соседями Хорезма. К движению кипчаков на юг относятся, по-видимому, слова Махмуда о какой-то тюркской народности булак или эльке-булак, уведенной в плен кипчаками, но потом, с божьей помощью, освободившейся из этого плена; здесь мы опять, как во многих местах сочинения Махмуда, имеем темный намек на историческое событие, о котором нам было бы желательно иметь более подробные сведения, с указанием даты.
90
Бейхаки (Абуль-Фазль Мухаммад ибн Хусейн аль-Байхаки; ок. 995–1077) — персидский историк, автор истории династии Газневидов более чем в 30 томах, из которых сохранилась лишь часть, посвященная правлению султана Масуда I.
Возможно, что происходившее в XI веке движение огузов на запад и на юг отчасти было вызвано давлением кипчаков с севера; этим же, может быть, следует объяснить упоминаемое арабскими географами занятие огузами в X веке Мангышлакского полуострова, до тех пор безлюдного. Ман-гышлакский полуостров с тех пор оставался туркменским до последних веков, когда туркмены здесь вынуждены были уступить новому давлению с севера, давлению казаков (казахов); после революции Мангышлак был включен в состав Казахстана.
Происшедшая в XI веке этнографическая перемена выразилась в том, что обширная степь, которую географы X века называют «гузской», по имени огузов, теперь стала называться кипчакской (Дешт-и Кипчак); название удержалось и тогда, когда кипчаков как народа больше не было, и сохраняется в мусульманской научной литературе до сих пор, как название Хазарское море — для Каспийского моря. К кипчакам вместе с тесно связанным с ними народом канглы перешло наследие огузов на Сырдарье и наследие печенегов, вытесненных огузами, в Южной России, так что их владения заняли огромную территорию с востока на запад; по-видимому, и на севере в их владении, как теперь во владении казаков (казахов), оставалась вся степная полоса, и новых народных движений с севера уже не было. На западе кипчаки вошли в соприкосновение с русскими и с западными европейцами, хотя ни те, ни другие не знали слова «кипчак»; русские назвали кипчаков половцами, западные европейцы — команами. Насколько мне известно, слово «команы» не встречается в мусульманской литературе, кроме писавшего в XII веке в Европе Идриси [91] и тех авторов, которые пользовались его сочинением.
91
Аль-Идриси (полное имя — Абу Абдаллах Мухаммед ибн Мухаммед ибн Абдаллах ибн Идрис аль-Хаммуди аль-Хасани; 1100–1165) — арабский географ, автор географического сочинения, составленного по инициативе короля Сицилии Рожера II в 1154 году.