У Адских Врат
Шрифт:
— Все дергаются, — говорят однокашники по колледжу, которые теперь хорошо зарабатывают в крупных бухгалтерских фирмах и которым он начинает завидовать. — Трахнись. И все пройдет.
И трах помогает — конечно, очень ненадолго, — позволяя почувствовать силу и контроль, но не решая основных проблем. Там, в Нью-Йорке, Тед привык снимать случайных секретарш, официанток, продавщиц, стюардесс. Легкие интрижки притупляют беспокойство, но через несколько недель оно всегда возвращается.
— Какое совпадение, — говорит Теду парижанин, возвращая его к настоящему. — Вы остановились в отеле «Красное море»? Я тоже.
Индиец усмехается:
— Мы
Конвой снова пускается в путь. Луна и солнце — тьма и свет — висят над банановыми плантациями и глинобитными домами с плоскими крышами. В воздухе разлита лень; кровь в жилах Тэда бежит быстрее.
— Здесь есть возможности, — замечает индиец.
Окраины Могадишо поражают Теда: сонный морской порт, а рядом разграбленные руины. Обрезанные провода свисают со сломанных столбов. Бледно-лиловые и бирюзовые здания испещрены ржавыми следами от пуль, пятнами крови, надписями. Конвой петляет по узким улочкам, наполовину засыпанным песком и загроможденным сожженными машинами. В свете фар сверкают глаза собак. Жители жмутся у костров перед домами и жуют листья ката. Единственный звук — рокот двигателей грузовиков конвоя.
Тед не отличается впечатлительностью, но и его волнует близость непосредственной опасности.
— Делай в жизни добро, — всегда говорил ему отец — там, в Бейсайде. Он был водителем автобуса и гордился тем, что сын работает в ООН.
— Твоя жизнь такая шикарная, — говорила мама. Она работала регулировщицей движения транспорта возле средней школы Карр.
Отель оказывается двухэтажной итальянской виллой с собственным электрогенератором. Ее окружает стена, усыпанная сверху битым стеклом. На крыше охрана, вооруженная «АК-47». Под потолками вращаются вентиляторы. Папоротники в горшках колышутся под искусственным ветром. Услужливый хозяин отказывается принимать плату, твердит, что Тед — «друг» генерала Айвада. До их прибытия здесь, похоже, жили только три блондинки: Тед мельком замечает их в сводчатом дверном проеме. Дамы играют в бильярд возле небольшого, но забитого под завязку бара.
— Их трое. Нас трое. Совпадение, — замечает индиец. Жара усиливает и без того сильное искушение.
— Можем устроить небольшую вечеринку, — предлагает француз. — У меня с собой восхитительное «Божоле».
Черт возьми, трах не имеет ничего общего с хорошим выполнением работы.
Все большое начинается с малого.
— Лишь небольшую вечеринку? — произносит Тед.
— А что случилось со свидетельницей и ее семьей? — спрашивает Воорт, пробираясь через толпу в сторону канцелярии Открытого чемпионата США по теннису.
— Обозленная женщина, бывший муж работал чиновником в ООН. Бросил ее и уехал в Европу. Она была вне себя от ярости. Приходит в Эн-би-си, услышав, что мы интересуемся ООН, и рассказывает потрясающую историю. Там, говорит, воруют. Участвует, мол, в этом один нью-йоркский юрист. А что ее по-настоящему бесило, так это то, что после каждой сделки ее бывший закатывался к этому юристу — Теду Стоуну — на вечеринку на его яхте. Ну, знаешь, уколоться. Потрахаться.
— Почему она не пошла в полицию?
— Хотела получить работу на телевидении. Стать помощником режиссера, если мы возьмемся за сюжет.
— И?
— Злишься, да? Наш режиссер посещает Стоуна, и тридцать шесть часов спустя женщина и ее дети погибают. Несчастный случай.
— Я даже угадаю какой. Пожар.
— Потом
— Продолжай.
— Мелани говорила, что к тому времени Стоун в ООН уже не работал. Стал чем-то вроде финансового консультанта, ходил на занятия по ораторскому искусству, по теннису. Начинал простым бухгалтером. Пять лет назад у него уже были «мерседес», моторная яхта и квартира стоимостью в два миллиона долларов, а произведений британского искусства колониальной эпохи даже больше, чем у тебя.
— Мы свои старомодно украли. На войне. Камилла, есть вероятность, что пожар возник случайно?
— Копы просто не сводили со Стоуна глаз. Все напрасно. Но знаешь что, Воорт? Обычно, если во время следствия гибнет свидетель, это только подогревает интерес. В данном же случае режиссер на той же неделе уволился из Эн-би-си. Ушел с телевидения. Вице-президент приказал все бросить. Несколько недель работы — и все на помойку.
— По-твоему, им кто-то угрожал?
— Вице-президент сейчас работает в Эй-би-си. Арни «Козел» Хафт. Ничего не смыслит в новостях. Знаешь, эти типы с дипломами магистров делового администрирования портят все, до чего дотрагиваются. Перестраховщик. Адрес — Шестьдесят шестая улица. Поговори с ним.
Воорт находит канцелярию и прокладывает себе дорогу в устланные коврами комнаты, осаждаемые журналистами, съемочными группами, разгневанными обладателями билетов и матерью некоей звезды тенниса — Воорт видел ее по телевизору, — вопящей, что кондиционер в раздевалке вызывает у ее дочери головную боль, а это плохо сказывается на подаче.
Сотрудники канцелярии орут в телефоны. По телевизору с плоским экраном транслируют идущий в данный момент матч. Показав значок, «детектив Фрэнк Хеффнер» выясняет у привлекательной азиатки, что Теодору Стоуну принадлежит ложа 39JZ, у самого поля, в десяти рядах над кортом.
«Если Стоун — тот самый человек, то, как только я с ним поговорю, все придет в движение. Он натравит своих людей на Фрэнка Хеффнера».
Пока идет матч, в коридорах почти пусто. Воорт спешит мимо скучающих продавцов у пустующих стоек с закусками и напитками. От Теннисного клуба до стадиона «Ши», где у Воортов своя ложа, всего пятнадцать минут ходьбы, но разница просто поразительная. На «Ши» поток болельщиков никогда не останавливается. В Теннисном клубе во время матча вход перекрывают. На «Ши» никогда не перестают орать. В Теннисном клубе — Воорту видно из-за ограждения — болельщики сосредоточенно следят за прыжками мяча, поворачивая головы вправо-влево, тихие, как прихожане в церкви. Никаких разносчиков пива. Никаких танцующих талисманов. Никаких помповых стрелялок, выплевывающих в трибуны скатанные сувенирные футболки. Кажется, что во время матча неприлично даже жевать.
«Если я еще хочу уйти, это надо сделать сейчас, до того, как встречусь со Стоуном».
На «Ши» установлены щиты с рекламой спортивных радиоканалов и электроники. В Теннисном клубе рекламируют небоскреб компании «Джей-Пи Морган» в Хьюстоне. Финансовую компанию «Пейн Уэббер».
«Господи, помоги мне все сделать правильно. Защити мою семью. Микки, надеюсь, на этот раз ты прикрываешь мне спину».
Переводя взгляд с зажатой в руке схемы трибуны на ложи, видимые через открытые порталы, Воорт находит правый проход, ложу и различает девочку-подростка с длинными белокурыми волосами, а потом и ее отца, если секретарь в офисе Теда не ошиблась.