У черта на побегушках
Шрифт:
Я открыла глаза, но не обернулась. То, что было сейчас сказано, напомнило мне сюжеты о фильмах с инопланетянами, и, возможно, что всё происходящее — всего лишь плохой сон. Я с силой ущипнула себя за руку. Стало так больно, что сомнений в реальности происходящего не осталось.
— Ох, прошу прощения, вы, должно быть, сильно напуганы. Действительно. Но уверяю вас, бояться нечего. В этом доме никто не враг вам, — успокаивающе продолжил незнакомец, — я думаю, вы голодны и мучаетесь жаждой. Не терзайте себя. Идёмте со мной.
Он прав, я очень хочу пить. Похмелье превратило мои видимые слизистые оболочки в пустыню, а горло чуть ли не
С чего бы начать. Думаю, не с костюма дворецкого девятнадцатого века, уж точно. Полагаю, козья черная голова с рогами впечатлила меня гораздо сильнее, нежели старинная одежда, от которой пахло дорогим одеколоном. Ладонь, одетая в белоснежную перчатку, была любезно подставлена мне для помощи, но всё моё внимание было нацелено на сероватый порошок. Я так и думала. Это не мука.
— Вы наркоторговец?
— С чего вы сделали подобный вывод?
— У вас козья голова, — совершенно честно ответила я, чтобы этот мужчина сделал единоверное заключение: я уже нюхнула лишнего. Но он так и не изменил своего положения, оставшись с любезно вытянутой рукой.
— Быть может, я разочарую вас, но это мука. Перед увольнением наш повар не нашел иного места для хранения.
— О…Уволился, — зачем-то повторила я, нервно улыбнувшись. — Тогда снимите эту маску.
— Разочарую вас дважды, но это не маска.
Я натянула одеяло до самого подбородка, словно это могло меня спасти. От чего? От собственных галлюцинаций, надвигающегося сумасшествия и обсессивно-компульсивного расстройства. Ведь, если я расскажу психологу, что меня пришел будить галантный черный козел в костюме дворецкого, мне назначат определенную группу препаратов, а после положат в определенное лечебное заведение. Я ущипнула себя ещё раз. Хорошо, предположим, что это очень и очень реальный сон, которым я отрабатываю карму.
— Могу я…задать вопрос? — если это мой сон, то по правилам пространства я сама могу менять ход происходящего. Это моя территория, на которой я должна чувствовать себя уверенно.
— Конечно, я слушаю вас.
— Где я сейчас нахожусь?
— Вы в Аду, миледи.
Вот как. Что ж, это несколько меняет ситуацию. Значит, это сон, из которого я должна почерпнуть поучающую истину. Если думать трезво и логически, мне стоит пересмотреть список плохих дел и изменить образ жизни. Что неправильного я совершила за двадцать пять лет? В семь лет я украла из магазина наклейки с лошадьми. В одиннадцать лет не помогла мужчине, который упал на улице, и прошла мимо. С пятнадцати лет полюбила сарказм и черный юмор, с которыми шла рука об руку по жизни. Добавим к этому щепотку лжи, мешочек лени, праздничное чревоугодие, пару грамм зависти и гордыни, и вот, я действительно признаю, что небезгрешна. Но у меня было много хороших поступков! Теперь, когда я покаялась в грехах, я могу проснуться?
— Вы что-то хотите?
— Мне не очень нравится этот сон.
— Я разочарую вас трижды…
Встав на ноги, я коснулась своего лица, ощутив чуть холодные кончики пальцев. Поднесла к носу прядь волос, тут же учуяв кокосовый запах новенького шампуня. Я даже коснулась черного пиджака, стоящего напротив дворецкого, и, прощупав
Я почувствовала, как мои глаза обжигают подступающие слезы, и мужчина довольно любезно протянул мне свернутый треугольником платок.
— Мнение людей об этом месте сильно извращено, поверьте мне. Вы были призваны в Ад по велению нашего Владыки.
— Да какая разница. В своем-то мире я…того… — шмыгнула я носом, прикладывая к нижнему веку уголок платка, — знаете, умереть в двадцать пять лет…
— Миледи, вы живы, сейчас вашу жизнь проживает хорошо обученный демон-актер.
— И вы говорите об этом так просто?
— Вы нужны нам здесь, — совершенно спокойно ответил дворецкий, и по его желтым склерам с горизонтальным зрачком я даже не поняла, сочувствовал он мне или нет. — Способ вернуться есть. Но до тех пор прошу вас остаться и помочь.
Если честно, то последнюю часть предложения я эгоистично прослушала, вырезав из контекста только три волнующих меня слова. Я смогу вернуться. Моё тело до сих пор горело изнутри от ужаса, и голова кружилась так сильно, что я была готова упасть, но стало чуть спокойнее. Настолько, насколько это было возможно в подобной ситуации. Происходящее до сих пор казалось мне сном, и я искренне надеялась проснуться, но эта мольба так и затерялась в реальности.
Мне нравилась фантастика, ведь её можно было встретить только на страницах приятно пахнущих книг. Но там она и должна была оставаться. Сейчас я оказалась лицом к лицу с тем, что научно отвергнуто, и мне было необходимо мгновенно поверить в происходящее. Безусловно, это невозможно. Человеку всегда требуется время, такова уж его суть.
— Нам нужно идти, миледи.
— Но я хотела отдохнуть…Всё это не укладывается в голове.
— Понимаю, вам тяжело. Но Владыка ожидает вас.
Спокойствию демона (?) можно было позавидовать. Все те десять минут, что я утирала слёзы и прочее текущее из носа, он заправлял постель и настраивал вставшие часы, наличие которых я не приметила. Этого времени вполне хватило, чтобы я прониклась злостью и ненавистью к жестокому Владыке, посмевшему привести меня сюда без данного на то согласия. Как можно распоряжаться чужими судьбами, лишая их спокойной и размеренной жизни? Да мне теперь проще принять ту мысль, что я мертва для своего мира, чем осознать произошедшее похищение.
— С моей стороны было грубо обратиться к вам, предварительно не представившись, — возник передо мной мужчина, забирая без брезгливости мокрый платок, — моё имя Фуркас, и в доме достопочтенного Владыки я исполняю обязанности дворецкого. Я рад, что в качестве адаптации вы выбрали кратковременный плач, нежели брань или неадекватное поведение.
— Здесь есть ещё люди? — в надежде спросила я, но Фуркас строго выставил перед собой ладонь, заставляя столь очевидным жестом помолчать. Я стушевалась и после эмоционального шквала почувствовала себя такой одинокой, что мной овладела всепоглощающая апатия. Две руки опустились на напряженные плечи и мягко подтолкнули меня к двери. Мы вышли из комнаты.