У черта на побегушках

Ad Astra

Мои глаза распахнулись будто ото сна, и я, собираясь уже было что-то сказать, вдруг поняла, что не могу вымолвить ни слова. Неужели тот покинутый всеми малыш и есть ты? В моей голове замелькали события той ночи, и ныне теплый сверток, пахнущий серой, предстал передо мной в совершенно ином свете. Могла ли я подумать, могла ли я сложить в одну картину все те странные детали и несоответствия, которым мы нашли глупые и странные объяснения? Но, даже если бы я знала, даже если бы на синем свертке была записка о том, что это демон, изменила бы я своё решение? Нет, я бы наверняка посчитала

это очередной глупой и ничего не значащей бумажкой. Это был одинокий и брошенный малыш, которому требовалась помощь.

— Ты…Так это был ты…Но, я просто хотела помочь, это выглядело так дико, что кто-то бросил ребенка, и я, конечно, боялась, — испуганно затараторила я, будто оправдываясь, — но совесть бы потом загрызла изнутри, а ещё собака тогда сошла с дорожки, было темно, и…

Я сделала глубокий вдох, понимая, что попросту теряю нить своего рассказа, но на лице Владыки вновь расцвела улыбка, и он мгновенно оказался рядом, обхватывая моё лицо руками.

— Ты спасла меня тогда! И та неделя, что я провел рядом с тобой, была самым чудесным временем в моей жизни. Лишь тогда я не чувствовал себя одиноким, и теперь я хочу, чтобы ты и дальше была рядом.

— Так ты поэтому призвал меня? — спросила я, и мальчик, увидев моё грустное лицо, ошеломленно сделал шаг назад.

— Я десять лет пытался дотянуться до тебя. Но лишь недавно ты открыла потусторонние врата, пролив при этом кровь. Благодаря тому, что обряд был проведен правильно, я смог вернуть тебя, и я думал, что ты сама решила увидеться со мной, раз решилась на призыв…

— Но это была Пиковая Дама!

— Да какая разница! — рявкнул он, вспыхивая подобно спичке. — Подумать только! Я столько лет ждал тебя, а ты…Ты забыла обо мне!

— Не забывала! — разозлилась я в ответ. — Как можно было забыть о том дне? Но для людей существование Ада и демонов…Да это сродни существованию инопланетян! Откуда мне было знать, кто ты? Где ты? Этот призыв — случайность! — одернула я себя, когда ушки мальчика тоскливо дернулись вниз, а сам он опустил потускневший взгляд. — Я рада, что с тобой всё в порядке. Но я хочу вернуться домой.

— Нет, — строго и холодно произнес он, — теперь твоё место рядом со мной.

— Там моя семья!

— Мне всё равно. Я тоже твоя семья.

Я крепко стиснула зубы, чувствуя распирающую злобу. Это же попросту эгоистичный ребенок! Он и слушать меня не желает, думает лишь о собственном благополучии, совершенно не собираясь понимать, что чувствую я. Владыка не хочет быть одиноким, и потому решил сделать одинокой меня, отправив в Ад и сломав мне жизнь. Настоящий демон!

— Давай договоримся, — удивительно хладнокровно произнесла я, внутренне себе же аплодируя, — тебе ведь нужна помощь с чем-то, верно? Я помогаю тебе, а ты после возвращаешь меня домой.

— Нет, — тут же отрезал Владыка, взмахнув рукой, — ты останешься здесь.

— Но почему ты не хочешь даже понять меня?

— Потому что кроме тебя у меня никого нет, — ответил он медленно, и на его посеревшем лице не было ни лжи, ни сочувствия, ни отстраненности. Мне словно бы озвучили приговор, решение которого было навеки нерушимым. И когда-то под этим

приговором я, сама того не ведая, расписалась.

— Фуркас, — тихо произнес мальчик, но дверь тут же распахнулась, и на пороге комнаты возник дворецкий, — её комната на втором этаже, рядом с моей.

— Как прикажете, Владыка.

— Объясни ей положение текущих дел. Я устал и хочу отдохнуть.

— Я всё понял, — учтиво ответил Фуркас, и, не успела я крикнуть что-либо вслед, как мальчик выскользнул из комнаты. Что ж, теперь сомнений в том, что я в настоящем Аду, точно нет. Ведь только в Аду твоё слово совершенно ничего не значит…

***

Этой ночью я так и не смогла уснуть.

Мне многое предстояло обдумать, но ни за одну мысль не могла я ухватиться, чтобы найти опору и не чувствовать себя в подвешенном состоянии. Надежда покинуть это место ещё теплилась в груди, но сделать это в ближайшее время я определенно не сумею, ведь я оказалась в совершенно чужом мире, правила которого противоречат всем моим понятиям о норме и морали. Я осознала это прошлым вечером, когда Фуркас, показав мне весь дом, объяснил пользу заколоченных окон.

Утром я открыла глаза, едва истошный и душераздирающий вопль с улицы коснулся моих ушей. Подскочив на кровати от страха, я подбежала к единственному открывающемуся окну, выходящему на заваленную старой мебелью лужайку, и высунулась наружу, натыкаясь взглядом на причину крика. На огромном колесе сидела женщина лет пятидесяти, что без устали драла глотку крайне извращенными серенадами. Почесав поясницу, она посмотрела в мою сторону и замолкла, странно подвигав челюстью из стороны в сторону. Только сейчас я заметила, что женщина была босой.

— Ты погляди, — скрипуче протянула она, поднимаясь с места и хватаясь за спину, — а шо цэ за дама?

— Здравствуйте…

— Чего? — поморщилась женщина, оттопыривая ладонью ухо. — Здраити? Это имя твоё? Придурковатое какое-то…

— Нет же, я поздоровалась.

— Когда ты поздоровалась? С кем?

— С вами…

— Когда?

— Только что…

— Ты мне ничего только что не говорила.

Я замолчала. Наш разговор внезапно стал походить на диалог двух умалишенных людей, и, пользуясь случаем, я бегло окинула взглядом окрестности. Складывалось впечатление, что этот дом находился посреди пустой равнины, плавно перетекающей на горизонте в лес. Красное небо с чуть голубоватыми проблесками несло на себе странные багровые облака, а дующий со стороны ветер был теплым и даже приятным. Я прикрыла глаза. Бессонная ночь вдруг окутала всё моё тело, и я, наконец-то, захотела спать.

— Здраити…

— Что?

— Ты любишь алкоголь?

— Нет, — строго ответила я, вспоминая последствия последней посиделки. — Не люблю.

— Закодированная?

— Нет.

Створки окна в соседней комнате резко распахнулись, и наружу выглянула лохматая зеленая макушка. Злобно ударив кулачком по стене дома, мальчик закричал похуже женщины:

— Уходи, старая бабка! Опять напилась? Я же сказал, нам не нужны услуги банши! Мы сами можем встать в семь утра и без ваших воплей!