У черта на посылках
Шрифт:
Я перестала что-либо понимать. Кто передо мной? Ребенок? Или нечто неведомое? Откуда в этой головке такое взрослое отчаяние. Нет, не отчаяние даже, а философский взгляд на жизнь! Ей бы в куклы играть и мечтать, а она…
– Знаете, почему чиксы не согласились на ваше предложение? – Спросила меня Женька, болтая ногой, обутой в стоптанную сандалию.
– Ну?
– Потому, что им ваша протекция, как коту – ботинки. Спасибо, сказали, кто такой этот дядька. Он же их за нос водил. Говорил – бизнесмен. Теперь они его скрутят и своего добьются. Эти свои права знают. Если не Сонька, то уж Нинка – точно.
– Почему?
– Потому, что этот хрен моржовый сюда трахаться ездит почти каждую ночь.
– С кем?
– Ну, вы прямо как маленькая.
«Ну, конечно!» – Вспомнила я. Вот о чем была та статья! Той девочке, кажется, тоже было тринадцать. Но она уже была популярной моделью, идущей нарасхват. У нас ведь теперь как? Неважно, сколько тебе лет, главное, чтобы на тебе можно было делать деньги. Сама видела в одной газете календарь на 2002 год, размером с целый разворот, на котором восьми-девятилетние девочки, размалеванные, как елочные игрушки, позировали, едва прикрытые прозрачной материей. По одной штуке на каждый месяц. Меня чуть не стошнило от этого безобразия, хотя фотограф пытался соблюсти некоторые формальности – снял малышек только по пояс, прикрыл кое-где блестящей мишурой, но сам факт лицезрения полуобнаженных детских фигурок, выставленных на всеобщее обозрение, вызвал у меня в тот раз рвотные спазмы. Куда смотрели родители этих девочек? Не знаю. Но мама той девочки смотрела куда надо, причем в оба глаза. Хорошенькая нимфетка с крепкой попкой, пухлыми губками и ангельским взглядом пользовалась бешеной популярностью. Круглову присоветовали ее в качестве новой натурщицы (он, кажется, подрабатывал рекламной съемкой). Как там все произошло на самом деле, никто не узнает. Круглов утверждал, что малышка сама соблазнила его, ее мама утверждала обратное, обвиняя знаменитого режиссера в том, что он напоил ее ребенка и попросту изнасиловал. Я видела фото той девочки, и склонна была верить режиссеру – уж больно циничным был взгляд малолетки. Историю как-то замяли, кажется, нашлись два свидетеля, которые дали показания в пользу Круглова. Вообще-то, от этого скандала все только выиграли: режиссер надолго стал героем первых полос, мамаша получила гигантские отступные. А девочка? А что девочка? Ей, по-моему, и терять-то было нечего, точь-в-точь, как Соне и Нине, которые воспринимают механический секс как способ заработать себе на пирожные.
Странно, я ничего плохого совершила, но после посещения этого Лечебно-оздоровительного или учебно-лечебного комплекса чувствовала себя так, словно вывалялась в грязи. Может, не от того их тут лечат и совсем не тому учат?
ГЛАВА 29
Пешком топать от лесной школы до Березовой Рощи оказалось далековато. Когда я доплелась до места, уже стемнело, в окнах горел свет. Я попыталась отыскать Анжелику, чтобы расспросить ее о браслете Галицкой, но ее нигде не было, сказали, что она уехала еще вчера. Мысль о том, что Лика все еще в особняке в Петровском переулке вместе с Гордеевым, которого тоже не было видно, я постаралась отогнать. Пусть будет так, как будет. Чтобы занять себя, я решила позвонить Галке, чтобы узнать, кто был свидетелями по делу Круглова и нимфетки. Сама не знаю, зачем мне это понадобилось. Галка была в курсе, личность свидетеля припомнила без труда. Я очень удивилась, узнав, что им был наш фотокорреспондент Федя Смуров, который тогда стажировался у Круглова. Второй свидетель – какая-то актриса, фамилии Галка не помнила, но обещала уточнить, как только узнает. Делать было решительно нечего.
Выглянув в окно, я увидела Круглова, торопливо пересекающего двор. Он направлялся к стоянке. Я выскочила из комнаты и побежала к выходу, надеясь перехватить его до отъезда. Если он настолько сумасшедший, что собирается ехать в лесную школу, то я должна его остановить. Кроме того, мне представился наконец-то случай поговорить с ним
Знакомый БМВ уже выехал и направлялся в сторону леса. Мне пришлось выскочить прямо на дорогу, размахивая руками. Круглов резко затормозил и выскочил из машины, ругаясь и размахивая руками.
– Что еще за фокусы? – Вопил он. – Не видишь куда идешь?
– Вижу. Потому и иду. – Парировала я. – Хотела перехватить вас до того, как вы уедете. Боялась не успеть.
– Мне некогда разговаривать. Я тороплюсь.
– Это я вижу. А вам не кажется, что вы уже вышли из того возраста, когда посещают лесную школу, особенно по ночам? – Не смогла я удержаться от маленькой мести. Даже в темноте было видно, как сильно побледнел Круглов. Он уставился на меня, открыв рот. Я испугалась, что ему станет совсем плохо. Только еще одного трупа мне не хватало.
– Эй, Ян Валерьевич, очнитесь. – Позвала я.
– Что тебе от меня надо? – Простонал он. – Что вам всем от меня надо? Ролей? Денег? Господи, когда же меня оставят в покое!!! – Он закрыл лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Вам просто не повезло, Ян Валерьянович. Вы выбрали, мягко говоря, не слишком подходящее хобби, хотя не мне вас судить.
Он отпустил руки и судорожно сцепил их.
– Чего ты хочешь, Бероева?
– Поговорить.
– Господи, о чем?
– О Галицкой. Точнее, о ее смерти. Она ведь вас шантажировала?
– Ты что, думаешь, что я убил ее за это? Тогда должен тебя разочаровать, она шантажировала не только меня. Это было ее хобби – узнавать о людях гадости, а потом смотреть, как они извиваются перед ней.
– Почему она была рядом с вами, зная, что вы…
– Педофил, ты хотела сказать? – Криво улыбнувшись, спросил Круглов. – А ей было все равно кто я такой. Она не испытывала ко мне никаких чувств. Впрочем, это было взаимно. Только я терпел ее против свое воли, а она – для того, чтобы пользоваться возможностями, которые я мог ей предоставить. У нее и любовник имелся – такая же гнида как она.
– Кто он? Вы его знали?
– Нет. Меня это не интересовало. Знаю только, что шантажом они промышляли на пару и знакомы были уже несколько лет. Вот и все. А кто он – понятия не имею. Так что, кроме меня отправить Марго на тот свет могли очень и очень многие.
– Не знаю. Если честно, не думаю, что это сделали вы. – Задумчиво проговорила я. Мы стояли возле машины. Нас могли видеть из дома, но ни он, ни я об этом сейчас не думали.
– Не знаю, зачем ты лезешь в это дело, Бероева. – С тоской в голосе спросил Круглов. – Откуда ты вообще взялась на мою голову?
– Какая разница? – Пожала я плечами. – Теперь поздно что-то менять.
Я хочу знать, кто убил Галицкую?
– Да никто, никто ее не убивал! – Заорал режиссер. – Она была истеричкой! К тому же употребляла наркотики. Знаешь, что такое наркоман?
– Только понаслышке.
– Я тебе объясню. Главное, что у них постоянно меняется настроение.
Они воспринимают все в десять раз острее, чем нормальные люди. Успех, поражение – все возводится в степень. Марго опозорилась на площадке. Когда я зашел к ней в тот вечер, она была вне себя, ее колотило и ломало, она рыдала и тут же бросалась на меня, пытаясь выцарапать глаза.
– Почему же вы не остались с ней?
– Это не помогло бы. Тем более, что она была настроена очень агрессивно.
– Хорошо, допустим, что все было именно так.
– Все было именно так, мать твою!
– Я же сказала – допустим. И не орите на меня, а то я за себя не ручаюсь.
– Господи, теперь еще и ты будешь вить из меня веревки. Да пропади оно все пропадом!
– Не меня вам надо бояться, господин Круглов, – усмехнулась я, – а двух милых девочек – Сонечку и Ниночку. Я имела сегодня удовольствие пообщаться с ними и пришла к выводу, что эти маленькие акулы имеют очень острые зубки. Если не будете осторожны – запросто оттяпают вам причинное место.