У каждого свой путь. Книга первая
Шрифт:
– Не могу, это чувствовать надо. И ты когда-нибудь почувствуешь. Не забивай ты себе голову мной!
– Ты самая красивая девчонка в деревне. Даже мой папка как-то мамке сказал: «Маринка Ушакова расцветает, словно роза. Мужики взрослые заглядываются на эту пигалицу». И мамка согласилась: «Есть в кого. За матерью парни табуном ходили».
Девушка покраснела, хотя на душе стало отчего-то радостно. Желая узнать мнение друга о себе, сказала почти грубо:
– Ничего я не расцветаю! Какая была такой и осталась – Д'Артаньяном в юбке!
Толик
– Ну не скажи! Волосы длиннющие, как у русалки. Когда распускаешь, волнами лежат до колен. Красиво! Ни одна девка в деревне таких волос не имеет. Глаза зеленые, как у ведьмы и хитрые. Смотреть боязно. Брови, словно углем нарисованы… – Помолчал и тихо добавил: – Губы с ума сводят, даже когда ты молчишь. Сестрица моя только о твоей коже и говорит: «Ах, какая у Маринки кожа чистая да прозрачная! Мне бы такую – всех бы парней с ума свела».
Ушакова расхохоталась:
– Толик, у тебя развилась мания подслушивать! Может, ты в разведку пойдешь, а не в танкисты?
Он, не заметив иронии в словах, на полном серьезе возразил:
– Не, я технику люблю! Военрук говорит, что с золотой медалью я без экзаменов поступлю, лишь бы медкомиссию прошел. Вот ее-то как раз и боюсь…
Парень вздохнул. Маринка удивленно спросила:
– Чего бояться-то? Ты же не больной.
– Не больной. Военрук сказал, что строго проверяют. Вдруг чего найдут?
Девушка постучала по столбу кулаком трижды:
– Волков бояться – в лес не ходить! Ладно, пойду домой, надо физику перечитать.
Толик встал. Помялся и попросил:
– Марин, не встречайся с ним, пожалуйста!
Она серьезно взглянула и тихо ответила:
– Я не могу. Он мне нравится, как мужчина.
И убежала в дом. Белов вздохнул и побрел домой.
Саша появился возле дома Ушаковых ровно в три. Выглянувшая из окна Маринка стремглав вылетела на крыльцо:
– Здравствуй, Саша! Я сейчас…
Тоненькая фигурка, обтянутая шерстяным спортивным костюмом, метнулась к сарайке. Выскочила оттуда уже с корзинкой в руках и в черных резиновых сапожках. Извинилась:
– Я маленького поросенка поила, вот и задержалась. Извини.
Он рассмеялся:
– Ни разу в жизни не видывал маленьких поросят вживую, только на картинках.
– Хочешь посмотреть? Пошли! – Она схватила его за руку и потянула за собой в дом: – Он маленький, приходится дома в ящике держать. На дворе может простыть.
Степанов попытался отказаться:
– Не удобно как-то…
Она махнула рукой:
– Глупости! Пошли!
Маринка даже разрешила ему взять беленькое чудо с закрученным хвостиком на руки. Поросенок пах молоком, несколько раз прихрюкнул в незнакомых руках и уткнувшись пятачком в грудь офицера засопел. Он удивленно спросил:
– Спит?
– Ну, конечно! Как маленькое дите! Поест, чуть погуляет и спать! Давай, я его в гнездо положу.
Их руки соприкоснулись, и словно
– У вас уютно! Я вообще-то впервые попадаю в деревенский дом.
– А ты откуда?
– С Каунаса, из Литвы.
Она удивилась:
– Ого, почти заграница!
Он рассмеялся:
– В некотором роде так. Пошли?
Маринка кивнула, пытаясь натянуть куртку и одновременно вытащить мешавшую косу. Саша неожиданно взялся за тяжелые волосы и аккуратно выправил косу наружу. Она опустилась ниже пояса и повисла тяжелой золотой плетью. Маринка не обратила внимания на завороженное выражение его лица и поблагодарила:
– Спасибо. Если под куртку залезет, еле вытащу. Длинная. Надо бы чуть обстричь, а мне жалко. С самого детства ращу. По бабушкиному рецепту в травах мою по субботам…
Он, все еще чувствуя мягкость и теплоту ее косы, ответил:
– Не надо обрезать такие красивые волосы. Попробуй свивать в пучок.
Они шли по деревне рядышком и болтали. Временами резкие порывы ветра швыряли им под ноги метель из листьев. Александр рассказывал о службе на севере. Описывал природу и местные обычаи. Она внимательно слушала, время от времени что-то уточняя. Маринка не заметила, как из дома Беловых вышел Толик и посмотрел им вслед. Затем парень убежал в дом. Когда они скрылись за поворотом, вышел и торопливо направился следом. Выйдя на лесную дорогу, офицер осторожно взял девушку за руку. На ее удивленный взгляд, ответил:
– Чтоб ты не споткнулась!
Она хотела возразить. Открыла рот и… опустила голову, залившись румянцем. Его рука была теплой и сильной. Чтобы сбить смущение, принялась объяснять:
– Справа находятся веретьи. Они друг на друга похожи и там легко заблудиться. Даже мы с отцом однажды заплутали.
– Что такое эти веретьи?
– Полосы из леса, разделяющие покосы. В этих полосах полно грибов и есть маленькие озера. Жаль, что ты ружье не взял.
Саша возразил:
– Почему же, взял! Оно разбирается и сейчас в рюкзаке лежит.
– Тогда собирай и пошли. Пока утки не улетели, собьем парочку.
– Мы с другом еще тех уток не съели.
– Ничего, засолишь! Или в морозилку забей. Холодильник-то есть?
– Имеется.
Она немного помолчала, а потом все же спросила, опустив голову:
– Ты женат?
Он рассмеялся:
– Нет. Надо было сразу сказать, верно?
Она смутилась окончательно и бросилась бежать через поляну к шумевшему березняку. Щеки горели от стыда, что она все же отважилась на этот, терзавший ее, вопрос. Степанов прекрасно понял ее состояние и торопливо двинулся следом. Маринка стояла, уткнувшись лицом в ствол березы. Не поворачиваясь, спросила: