У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Через пару недель Степанова решительно отбросила костыли, хотя хирург возражал и говорил:
— Рано пока! Кости еще слабые.
Женщина твердо ответила:
— Но мне же не больно совсем!
Она “меряла” коридор шагами по три-четыре часа. Прошло всего два дня. Марина стала проситься на выписку, но тут главврач был непреклонен:
— Нет, нет и еще раз нет! У вас травма черепа была и именно сейчас могут проявиться скрытые симптомы.
Тогда Степанова, чтобы занять себя, начала помогать медсестрам и нянечкам. Кормила раненых, разносила лекарства, перестилала постели и даже мыла полы.
— Заплатить много не могу, бюджет не позволяет! Так что не старайся…
Марина подняла потное лицо. Встала, откинула тыльной стороной волосы со лба в сторону и отшутилась:
— А я-то губы раскатала! А тут, оказывается, придется пояс подтянуть…
Те из раненых, кто слышал, начали слабо улыбаться. Немудреная шутка на какое-то время отвлекла многих от тягостных мыслей.
Марина, по просьбе старшей сестры, расстригала марлю и складывала ее квадратиками, подготавливая тампоны для перевязок, когда подошел главврач. Он впервые держал себя официально:
— Марина, загляните в мой кабинет, там вас ждут. — Хирург был серьезен, как никогда. Наклонился к ее уху и спросил: — Что же вы ни слова не сказали, что из разведки?
Она вздохнула, покачала укоризненно головой и спросила в ответ:
— Что бы это изменило? Раны бы все равно не затянулись раньше…
— Но мы над вами шутили, посмеивались, а вы ни слова. Полы мыли, словно санитарка. Не удобно получилось…
— Сергей Михайлович, шутки продлевают жизнь. Все хорошо. Кто там приехал?
— Какой-то генерал-полковник Бредин…
Маринка вскочила, словно подброшенная пружиной. От ее спокойствия не осталось и следа. Обежала врача и со всех ног рванула к кабинету. Доктор, да и некоторые раненые, находившиеся в коридоре, удивленно смотрели вслед. Почти два месяца они считали, что женщину трудно чем-либо взволновать, но тут волнение было налицо. Степанова влетела в комнату. По-военному вытянулась у двери в своем сером больничном халате:
— Товарищ генерал-полковник, сержант Степанова явилась по вашему приказанию! — Сразу же радостно сказала, обратив внимание на погоны. — Вас можно поздравить с очередным званием, Евгений Владиславович?
Генерал встал и протянул к ней руки:
— Нужно!
Маринка откровенно кинулась ему на шею со словами:
— Вытащите меня отсюда! Этот чертов главврач никак не желает выписывать! Я же здорова! Слышали, как неслась по коридору? Разве больные так бегают?
Он подвел ее к дивану и усадил, сам устроился рядом. Внимательно посмотрел в лицо, отметив новые шрамы на виске и руках:
— Вот об этом я и приехал с тобой поговорить! Дома у твоих все нормально. Саша твой мне письмо прислал, где все подробно описал. Юлька тоже свои соображения присоединила. Я, знаешь ли, был страшно удивлен, когда твоя дочка мне написала, что учится в третьем классе. В семь лет, а уже третьеклассница! Ты бы хоть заикнулась о своем вундеркинде. Денежное довольствие, как просила, им переслал, о ранении ни слова не написал. Хотя сам, откровенно говоря, испугался. Особенно после сообщения полковника Огарева. Сразу приехать не мог, слишком много всего навалилось…
Он
— Я потребовалась?
Евгений Владиславович замялся и она удивилась — такого за Брединым не наблюдалось. Смутно почувствовала что-то не хорошее и твердо попросила:
— Говорите, как есть, не подбирая слов.
Генерал быстро сказал:
— Николай Горев в Чечне объявился!
Она обессилено отвалилась на спинку дивана:
— Как? Он же в Афгане остался…
— Да вот так… Отправил его Масуд в Чечню боевиков дудаевских натаскивать. В каком-то лагере под Шали обитает. Там горный массив есть. Запутанное место! Так вот там и прячется. Месяц, как появились сведения о некоем русском инструкторе с афганским именем Ахмад, фанатично преданному Аллаху, а еще больше доллару и героину. Я уже раз сто пожалел, что не отправил тебя в Афгане разобраться с бывшим приятелем. Бороду он сбрил и частенько ходит в разведку сам. По полученным сведениям представляется в звании майора или капитана. Обстановка в Чечне запутанная и он этим пользуется. По-русски говорит хорошо, русский все-таки. На постах пропускают…
Она глухо спросила, уставившись на больничные шлепанцы:
— Хотите, чтобы я его нашла и уничтожила?
Бредин кивнул:
— Понимаю, что задание очень сложное, но ты знаешь Горева в лицо лучше всех. Как бы он не маскировался, узнаешь. Но дело не только в уничтожении инструктора… — Генерал помолчал немного и продолжил — Мы более заинтересованы в уничтожении лагеря обучаемых боевиков. Сам Горев дело десятое. Таких лагерей, по нашим данным, в Чечне более полусотни, но этот самый опасный — в нем готовят из русских предателей амиров, смертников-камикадзе. Накачивают наркотиками и отправляют. Их не много, но вполне достаточно, чтобы натворить дел. Поняла, чем это грозит?
Марина решительно ответила:
— Согласна, но с условием — иду одна! Хотя бы приблизительный район поиска обозначен?
— Я собирался послать с тобой группу и мне совсем не нравится, что ты снова настаиваешь на одиночном поиске. Пойми, это Чечня, а не Афганистан. Здесь тейповая система! Стоит попасться на глаза и весь тейп уже знает. Соглашайся на группу прикрытия.
— Евгений Владиславович, пока я здесь лежала, наслушалась о тейпах. И все же настаиваю на своем решении!
Генерал тяжело вздохнул, вытер пот со лба:
— Выслушай меня, прежде, чем настаивать…
Они говорили долго. Бредин рассказал ей о сложившейся к 1 марта ситуации на Северном Кавказе…
После взятия Грозного федеральными войсками боевики и не подумали сложить оружие. Напротив, они создали узлы обороны на Аргунском, Шалинском и Гудермесском направлениях. Шалинскую группировку возглавил Аслан Масхадов, профессиональный военный, артиллерист. Пока российские войска наводили относительный порядок в Грозном, на этих направлениях велись интенсивные инженерные работы по созданию новых рубежей обороны. На созданных базах имелись склады с оружием, боеприпасами, медикаментами и продовольствием. Дудаевцы готовились к борьбе основательно.