У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Тот ответил, с трудом сдерживая улыбку:
— Других не оказалось!
Бывший офицер подошел к сержанту и незаметно отдал записку. Патруль двинулся по микрорайону дальше. Еще немного побродили. Для видимости проверили около десятка мужчин и вышли с территории, никого не задержав. Сержант обратил внимание, что автомобиль продолжал стоять напротив подъезда. Незаметно поглядел на окна второго этажа. Теперь он и сам заметил мелькнувшее за занавеской бородатое лицо.
Дошли до расположения бригады. С капитана тут же стащили пришитые наспех погоны и отправили под конвоем в разбитый модуль, приспособленный под камеру. Фуфарев не сопротивлялся. Устало
Иван зашел в палатку полковника. Доложил о прибытии группы и протянул записку. Огарев отпустил парня. Быстро пробежал глазами написанное и отдал бумажку сидевшей у стола женщине. Вышел на улицу и что-то быстро сказал солдату, стоявшему у входа. Тот сорвался с места и скрылся за углом. Полковник вернулся к себе. Степанова прочла коды, сразу узнав почерк Горева. В конце была приписка: “Если удастся поймать объект невредимым, твоя доля составит двадцать пять тысяч долларов”.
В палатку протиснулся капитан-связист. Вытянулся у входа:
— Разрешите, товарищ полковник? Капитан Юшкин по вашему приказанию прибыл!
Марина ничуть не удивилась. Пока группа “путешествовала” по городу, они с полковником все обговорили. Огарев пожал руку капитана и пригласил:
— Присаживайтесь! У нас к вам разговор есть, но дело очень секретное. Никто не должен знать никаких деталей, кроме вас. Конечно, есть вероятность, что все может пойти не так, как мы планируем, но хотелось бы, чтоб вы пока разобрались с этой дребеденью.
Юшкин сел за стол и кивнул:
— Все понял! Секретное, значит останется секретным…
Глава 12
Николай Горев чудом ушел из-под лавины огня, обрушившегося с вертолетов на его учебный лагерь под Шали. С десятком охранников, под взрывами, между бушующего пламени, он успел добежать до края лагеря. Влез по склону повыше, чтобы избежать даже случайного попадания. По дороге потерял двоих из охраны. Отсиделся в зарослях кустарника, пока авиация российских войск не улетела. Ахмад не стал дожидаться, когда российский десант пойдет на прочесывание местности и бросился искать новое укрытие.
Через сутки набрел на отряд полевого командира Тайфура Амриева. Отряд двигался в сторону поселка Сержень-Юрт. От такой “встречи” и те и другие залегли и попрятались между елей. Горев успел крикнуть по-чеченски:
— Велик Аллах и благословенны деяния его!
Амриев спросил, не вставая:
— Кто вы?
Ахмад назвал себя и объяснил сложившуюся ситуацию. После этого два командира встали и обнялись по чеченскому обычаю, слегка похлопывая друг друга по плечам. Дальше Николай отправился вместе с Тайфуром. Расспрашивал полевого командира об обстановке вокруг. Амриев выругался в сердцах:
— Какая обстановка? Русские по пятам шагают. Если бы не старания Масхадова, его связи с Кремлем, давно бы пришлось сложить оружие. Русские политики собственной армии палки в колеса вставляют. Вот это и спасает! Был тут один бешеный генерал, такой котел нам устроил, не думал, что живым останусь. С неба бьют, с земли бьют! Хвала Аллаху, Аслан подсуетился, убрали!
К вечеру расположились на ночлег в незаметной лощине. По космической связи, имевшейся у Тайфура, Горев доложил лидеру “Талибана” о бомбардировке лагеря и своем местонахождении. Масуд быстро сориентировался и приказал:
—
Люди Амриева помогли Николаю пробраться в столицу Чечни незамеченным. Привели к нужным людям, познакомили. По цепочке передали о прибытии эмиссара из Афганистана. На окраине Грозного, в подвале одного из домов, незаметно начали готовить место для учебного центра.
Вскоре после прибытия, с Ахмадом вышел на связь русский капитан. Он пришел ночью один. Был совершенно спокоен. Горев обрадовался встрече с таким же как он, предателем. Угостил горячими лепешками и шашлыком, достал бутылку водки. Капитан оказался весьма полезным человеком. Он сообщил пароли и отзывы федеральных войск на ближайшие сутки, систему передвижения патрулей. Указал на карте, где и какие войска дислоцируются. Дал адрес “летучего” отряда Мурзаева и сообщил о желании Мурзы связаться с заграницей. На вопросы о том, каким образом был обнаружен учебный лагерь под Шали, он неожиданно назвал имя “Марина”. Фамилию женщины Фуфарев не знал. У Горева екнуло сердце и он быстро спросил:
— В Афганистане эта женщина воевала?
Капитан ответил:
— Да. Под кличками Искандер и Ясон, по моим сведениям.
Перед глазами Николая мелькнули зеленые насмешливые глаза, золотистая коса и яркие алые губы. Закончив разговор с агентом, он отпустил его. Долго сидел, вперившись взглядом в одну точку и тяжело дыша. Он даже помыслить не мог, что Марина снова воюет. Лицо Горева было мрачно. Допил бутылку, но не опьянел. Мысли о женщине не отпускали.
Достал из металлической коробочки маленький пакетик, ссыпал порошок в стальную столовую ложку и подогрел на огне свечи. Набрал в шприц прозрачную жидкость. Перетянул вену резиновым жгутом. Вколол наркотик и минут пять сидел, привалившись к стене, пока дурь не начала действовать. Долго раздумывал. Страх перед Масудом и желание обладать Степановой боролись в нем. Победила женщина. Утром Ахмад приказал своим людям:
— В отряде спецназа находится женщина. Вы должны схватить ее, но так, чтоб даже волос не упал с ее головы! Она нужна мне живой и здоровой.
Под воздействием наркотического опьянения Горев был уверен, что схватив Марину, сможет сделать ее женой в обмен на жизнь. К тому же иметь такого противника на своей стороне большой плюс! Даже Масуд будет им доволен. Он помнил ее афганские операции. Дожив до тридцати трех лет Николай так и не женился, хотя практически каждую ночь проводил в окружении любовниц. От трех из них имел сыновей, но с детьми практически не общался. Они его не интересовали.
Ахмад Шах Масуд заботился о своем любимце. Несколько раз предлагал в жены дочерей самых влиятельных людей Афганистана. Горев отказывался, вуалируя отказы тем, что до сих пор не считает себя полностью правоверным мусульманином. Говорил о своих неизжитых страстях к салу и водке. Масуд вздыхал и соглашался. На самом деле, до сих пор Николай представлял женой лишь Марину.
Ахмад сидел в подвале полуразрушенного дома. Здесь он преподавал минно-подрывное дело великовозрастным “ученикам” и жил в комнатке в углу, отгородившись от класса стенкой из ковра и толстой фанеры. Вход в подвал был тщательно замаскирован. Со стороны казалось, что здесь вообще нет никакого помещения. Но внутри все было приспособлено для обучения: столы, стулья, грифельная доска, наглядные пособия, расставленные на длинных столах по периметру комнаты. Плакаты, развешенные по стенам.