У каждого своя дорога

Шеллина Олеся

Перетащить Анжа и затащить его на свою полку, оказалось почему-то гораздо тяжелее, чем проделать тоже самое с тварью, которую Алексей все еще не мог принять за реальность.

— Что это за мерзость? — Алексей увидел, что от шевеления, доставившего Анжу сильную боль, тот пришел в себя. Только вот вид его опытному, несмотря на молодой возраст, врачу не понравился. — Эй, не умирай, что это такое? Что вообще происходит?

— Птаха, сука, накаркал, — чтобы расслышать, Алексею пришлось наклониться к своему двойнику. — Скреббер. Не сильный. Молодой. Жемчуг где?

— Какой жемчуг? —

Алексей стукнул себя по лбу и подобрал с пола жемчужину, которую бросил во время перетаскивания тел. — Вот он. А что такое скреббер?

— Ешь, — раненный тяжело дышал, говорил все тише и чаще просто отдельными словами, не составляя из них фразы. Видно было, что каждое слово дается ему с трудом. — Жемчужину. Ешь. Зараженный. Остановит. Изменения.

Алексей посмотрел на свои грязные руки потом на жемчужину. Снова накатила тошнота. Значит, он чем-то заразился. Может быть, что эти монстры, скребберы — переносчики. Значит эта хрень, похожая на жемчужину, может сработать как прививка. Алексей пожал плечами и закинул в рот маленький шарик. Попав в рот, шарик коснулся одной из микозных бляшек.

— Оу, — Алексей взвыл от очередной вспышки боли и непроизвольно сделал глотательное движение, проглатывая злополучную жемчужину. — Жжется, — пожаловался он вслух, ощущая интенсивное тепло, которое разливалось по пищеводу и закончилось в желудке.

— Так... надо, — голос Анжа было уже практически не разобрать.

— Эй, не умирай, как тебе помочь? Я здесь не смогу ничего сделать, но, может быть есть возможность тебе помочь? — Алексей довольно сильно тряхнул Анжа за плечо. — Тебе можно как-то помочь?

— Янтарь. Собери.

— Какой янтарь? Откуда его собрать? — после проглоченной жемчужины состояние Алексея действительно немного улучшилось, хоть и особых изменений он пока не замечал.

— Из мешка. Где жемчужина.

— Так, — Алексей потер лоб. — Так. Если мужик не бредит, то нужно вот ту желто-оранжевую субстанцию собрать. Ну, ему виднее. Эй, Анж, тьфу ты. А имя у тебя есть?

— Нельзя имя. Только прозвище. Запомни. Нельзя имя.

— Хорошо, запомню. Пока я этот янтарь выковыриваю, может тебе что-нибудь дать? Водички попить?

— Живчик пролился, — Анж уже не открывал глаза. Алексею так было легче абстрагироваться от похожести умирающего на него самого. — Это плохо. Нельзя без живчика.

— Ну конечно, а что это такое, твою мать?! — Алексей встал и, пошатываясь, направился к лежащей на полке туше. Ему повезло, нарост был сверху, и ворочать неподъемное тело не пришлось. Поморщившись, Алексей взял в руку скальпель. Уже совсем рассвело, и туман пропал, так что было прекрасно видно, что же он сейчас делает. Отвращения не было, была определенная доля брезгливости, но Алексей в своей работе видел такое, что никакое препарирование не могло вызвать у него даже тошноту. Тошнило его, когда дежурил по скорой и пришлось экстренно ампутировать гангренозную ногу и бомжа. Гангрена была в самом соку, они тогда по очереди блевать бегали. Мыться пришлось раза три, или четыре, он уже не помнил, а после операции еще два дня в носу стоял гнилостный сладковатый запах. Подташнивало, когда клубок аскарид распутывал, а вот сейчас даже

не поморщился. Сейчас его подташнивало от неведомой болезни, которой от заразился. Нарост представлял собой кожистый полый мешок, полностью заполненный желтовато-оранжевой субстанцией, довольно плотной, но в которой можно было выделить отдельные волокна, похожие на толстые нити.

— На ганглий похоже, или не похоже? — пробормотал Алексей, извлекая субстанцию. Его опыта хватило, чтобы выделить вещество единым комком, не оставляя ничего в его кожистом хранилище.

Еще во время вынимания Алексей обратил внимание на то, что сам нарост был очень хорошо защищен хитиновыми пластинами, которые лежали в виде черепицы. Ему невероятно повезло, что скальпель проскользнул между пластинами, а не уперся в одну из них. Голова снова закружилась, и Алексей едва не упал. Перетерпев приступ, он подошел к Анжу.

— И что теперь? Что с этим делать?

— Литр воды, тридцать грамм водки, растворить, — прошептал Анж, с усилием приподнявшись на локтях. — Споран так же нужно делать. Живчик всегда должен быть при себе.

— Еще бы знать, что все это такое, — пробурчал Алексей, хватая бутылку с водой и запихивая в нее вырезанную с монстра субстанцию. — Водка, и где мне водку взять?

Водка нашлась в бауле Михаила. Отвинтив крышку, Алексей плеснул в бутылку спиртное и взболтал. Субстанция тут же начала растворяться, придавая жидкости желтоватый оттенок.

— Что дальше? Анж, не спи, что дальше? — Алексей потряс перед лицом раненого бутылкой.

— Процедить и можно пить.

— Так, где-то здесь бинт был, — Алексей не стал рыться в сумке, а просто вывалил ее содержимое на пол. Его накрыло чувство близкое к эйфории. Словно он выпил ту бутылку водки, которую нашел в чужом бауле.

Пакет, который собрала для него сердобольная медсестра, к счастью, не пострадал. Вытащив бинт, Алексей быстро и ловко сделал салфетку, через которую можно было цедить раствор. Вот только куда цедить? Пришлось выбираться в коридор.

На полу лежали трупы. Несколько вооруженных мужчин в камуфляже, Алексей насчитал семерых. Еще четверо мужчин были одеты обычно, без признаков милитаризма. Выглядели они так, словно умерли не несколько часов назад, а как минимум пару недель пролежали здесь. У купе проводницы лежал Михаил, который также выглядел как не самой первой свежести мертвец.

— Чертовщина какая-то, — бросил Алексей, равнодушно переступая через тела. Его даже не посетила мысль, насколько это неправильная реакция на все произошедшее.

Добравшись до кулера, Алексей взял несколько одноразовых стаканчиков и вернулся в свое купе. Расставив стаканы на столике, он принялся процеживать получившийся раствор. Получилось пять стаканов.

— Эй, Анж, я все сделал, пить будешь?

— Давай... — Алексей подхватил один стакан, повернулся к своему двойнику, и тут его скрутила такая дикая боль в животе, что он согнулся, выронив при этом стакан, и рухнул на пол, потеряв сознание.

Когда сознание вернулось в истерзанное тело, Алексея вырвало. Рвало его долго, какой-то черной дрянью, в которой отчетливо прослеживались тончайшие нити, чужеродного вещества.