У кладезя бездны. Часть 3
Шрифт:
— Не сицилийское… — тяжело вздохнул барон.
И отпил еще. Большей похвалы — ждать и не следовало, настоящий сицилиец никогда не посмеет оскорбить свое вино, признав лучшим другое. Вино здесь как кровь: вдоволь и того и другого…
Крис поднялась на локте и посмотрела на меня. Полог из марли гасил остатки света, которыми одаривал нас угасающий день через открытое витражное окно…
Без полога от марли здесь нет спаса от насекомых…
— Знаешь… я все-таки не удержалась…
— К моему счастью.
Она толкнула меня в бок. Довольно больно.
— Я не про это, дурак… Я подсмотрела вашу… дневную церемонию.
— Думаю, не ты
— Странно… — она снова откинулась на спину — я… цивилизованная женщина и попала… в какое-то варварство. Ты из мафии?
— Нет — сказал я — ни русский дворянин не может быть членом мафии, ни мафия не может принять в свои ряды никого, кто не родился бы с сицилийской кровью в жилах.
— Но они… принимали тебя как равного.
— Они мужчины. И я — мужчина. Здесь нельзя притворяться, как в цивилизованном мире…
Крис тяжело вздохнула
— Страна мужчин. Я… цивилизованная женщина… испытываю болезненное влечение к варвару. Это нормально?
— Да. Ненормален тот мир, в котором ты росла.
— Чем же?
— Всем. Прежде всего — отношением к женщинам. Ты знаешь, о чем спросят мужчину и женщину на пороге джанната [37] ?
— Боюсь спросить, что такое джаннат.
— Это рай в исламе. Когда к вратам рая подойдет женщина — Джабраил задаст ей только один вопрос: слушалась ли она своего мужа. Все остальные вопросы он будет задавать ее мужу.
37
мусульманский рай.
— Довольно удобно. Слушаться мужа… и всё.
— Это и в самом деле удобно. И правильно, кто бы и как не доказывал обратное. Все проблемы в этом мире должен решать мужчина. Если он берет ответственность за женщину, то он должен найти жилье, приносить домой деньги, дарить ей подарки, удовлетворять все ее потребности, в том числе в постели, принимать все решения, касающиеся их будущего. И если что-то идет не так — спрашивать только с себя. Все что должна делать она — признавать его власть и растить его детей. Но там, где люди сошли с ума, и мужчины и женщины — там все по-другому. Потерявшие мужское мужчины устраиваются всякими жиголо, и никого не способны защитить, даже себя самих. Кроме того, в преследующих их проблемах оказывается виноват кто угодно — правительство, общество, но только не они сами. Женщины же принимают на себя мужское и годам к сорока оказываются одинокими, озлобленными на весь мир, несчастными, часто не продолжившими свой род. Народ, в котором укоренилось такое, обречен на гибель.
Крис снова поднялась на локте
— Ты жил в САСШ?
— Да, несколько лет.
— Если бы ты публично сказал там такое, тебе мгновенно предъявили бы исков на несколько миллионов долларов.
— Это одно из проявлений несвободы — запрет говорить правду. И мне на это плевать.
— Да?
— Да. У меня был дипломатический паспорт. Не явился бы в суд и все.
Крис не выдержала и засмеялась. Потом еще раз стукнула меня.
— Черт бы тебя побрал. Хватит этих шпионских игр. Не могу понять, когда ты говоришь серьезно.
— Криси, на эту тему я всегда говорю серьезно. Это не тема для шуток.
— И перестань меня так называть!
— Хорошо, хорошо… — сказал я, чтобы не подвергнуться новому нападению.
Стемнело окончательно…
— У вас там все такие? — вдруг спросила
— В Империи? Нет, далеко не все. Но есть. В основном дворяне, военные.
— Я рада, что такие еще остались, только…
— Что — только?
— Кое в чем ты меня еще не удовлетворил.
— И в чем же?
— Сейчас покажу…
— Кто он?
— Кто? — спросила Крис, ворочаясь, чтобы устроиться поудобнее
— Тот парень. Который подарил тебе кольцо с фианитом.
— Ревнуешь… — довольно сказала она.
Все-таки… все женщины одинаковы. Абсолютные собственницы, они в то же время любят, когда самцы сражаются ради них. Как бы они не утверждали обратное.
— К парню, который не может позволить себе кольцо с бриллиантом? Так кто он? Ты давно его знала…
— Столько вопросов… — недовольно сказала Крис.
Я молчал. Мне в принципе было плевать на этого парня. Сам не знаю, для чего спросил
— Мы познакомились с ним зимой… — вдруг сказала Крис — на волонтерской акции. Он… хороший.
На самом деле — Крис отнюдь не считала его хорошим. Но сказала так — чисто, чтобы задеть…
— Да уж…
Но Криси на мой сарказм не среагировала
— Нет, он и в самом деле хороший — задумчиво сказала она — я до сих пор не понимаю, почему он сделал это…
— Почему? Давай, попробуем догадаться, я все-таки большой специалист по предательствам. Он работал в разведке?
— Нет… В инвестиционном банке.
— И у него был собственный Порше?
— Опять не угадал. Вольво — кроссовер.
Я кивнул, тоже устраиваясь поудобнее
— Варианты могут быть разные. Например — некоторые инвестиционные банки используются британской разведкой как прикрытие своих операций. Как ты думаешь, за счет чего так поднялся Сити? Это взаимовыгодный обмен, Крис. У Британии есть так называемая «Штаб-квартира правительственной связи», это агентство занимается тотальным прослушиванием и имеет прямой доступ к системе Эшелон. Если так подумать, из поставляемой Эшелоном информации можно извлечь много чего полезного. Состояние экономики других стран, курсы валют и их отклонение от эталонного, трансграничные сделки, клиринговые зачеты. В умелых руках это может принести миллиарды. Миллиарды, Крис. Возможно, твоего парня вызвали к боссу и сказали, что если он хочет подняться по служебной лестнице, он должен кое-что сделать. Показали твою фотографию. Ты красивая и потому вряд ли он притворялся. Но задание есть задание, начни играть с британской разведкой — и быстро окажешься в доках с простреленной головой. Может, он не знал про кольцо. А может быть — и знал. Может — он вообще кадровый сотрудник британской разведки…
30 июня 2014 года
Близ Корлеоне, Сицилия
Конечно же, барон предал меня — я и не мог рассчитывать на иное. Глупо рассчитывать на иное, это только североамериканцы и некоторые европейцы улыбаются на тридцать два зуба и думают, что все люди вокруг хорошие. Барон не плохой и не хороший, просто ему еще здесь жить и его детям тоже, а я — по сути, чужак. Сицилийские правила гостеприимства словно списаны с кавказских — гость неприкосновенен, хозяин должен сражаться за гостя, пока тот у него дома. Но — только пока тот у него дома. Когда барон предложил мне отправиться с ним на пятничную службу в Корлеоне — я понял, что решение относительно меня принято. А когда увидел три машины, стоящие у церкви — то понял, какое именно принято решение. Интересно — знает ли барон, какое решение принято относительно него самого…