У кошки девять жизней
Шрифт:
Так, приехали. Нет, не может быть. Он ведь сам на мне женился, никто его не заставлял. Даже после того, как я продемонстрировала ему свой нрав в миниатюре. Да, но этим мой чудный характер не исчерпывается. Должно быть, я ему основательно подпортила нервы. Конечно! Нужно еще вспомнить Жанну. Она говорила, что этот дом должен был принадлежать ей. Стало быть, она серьезно претендовала на место герцогини де Каронак. А тут, какая досада, приходится жениться на противной девице. Слово — не воробей, вылетит —
Я долго сидела, не меняя позы, ужаснувшись представившимися картинами. Ведь если убийца — герцог, то я могу считать себя покойником. Я, конечно, очень везучая, иначе давно была бы мертва. Но и мое везение не может длиться вечно.
Чем дольше я думала, тем сильнее мне казалось, что я права. Ночной убийца был в маске. Зачем? А затем, чтоб я его не узнала в случае, если затея не удастся. И потом, кого я стукнула по голове подсвечником? Что он делал ночью в коридоре? Ответ один: охотился на меня. Проще ничего быть не может. Остается только удивляться, как я не додумалась до этого раньше.
Неясен только мотив. Какой-то он расплывчатый. Хотел бы он жениться на Жанне, так женился бы и дело с концом. С покойным отцом можно как-нибудь договориться. Но с другой стороны, откуда мне знать, о чем он думает? Это я бы не задумалась нарушить слово, если б оно причиняло мне такие неудобства. Любые клятвы должны быть разумны и реальны.
Ладно, это оставим. У меня есть более насущные проблемы. Что мне теперь делать? Я не могу чувствовать себя в безопасности в этом доме. Ничто здесь не может гарантировать мне безопасность: ни охрана, ни спрятанный стилет, на запертая дверь. Если подумать, я в ловушке. И мне некуда бежать.
С такими ужасными мыслями я сидела довольно долго, глядя в противоположную стену и ничего там не видя. Я искала выход и не находила его.
И в этот момент в комнату вошла Эвелина. Услышав, как скрипнула дверь, я вздрогнула, впервые продемонстрировав долгожданный испуг. Осталось только дождаться, пока я поумнею.
— Белла, прости, — с ходу сказала Эвелина, — я ужасно с тобой разговаривала. Мне очень жаль.
— Все в порядке, — отозвалась я, когда проглотила комок, застывший в горле.
— Нет, не в порядке. Я не подумала, что происходящее кого угодно из себя выведет. Неудивительно, что ты взвинчена. Мы все взвинчены. А тут еще эта кукла. Господи, кто додумался повесить ее здесь?
Я пожала плечами. Да кто угодно. Герцогу стоит только приказать. Неудивительно, что ни один из допросов не увенчался успехом. Странно было бы, если б было наоборот.
— Какая гадость, — Эвелина передернула плечами, — чем дальше, тем все хуже и хуже. Иногда я думаю, может быть, уехать куда-нибудь?
— Куда?
— Не знаю. В другой город. В другую страну.
— Сомневаюсь,
Если только уехать без герцога. Какая жалость, что в нашей стране запрещен развод! Развелась бы, не задумываясь. У нас существует один способ: супругу в гроб и вновь свободен.
— А ты не писала своему отцу о происходящих событиях?
— Конечно, нет. За кого ты меня принимаешь?
— Бедняжка, — Эвелина погладила меня по руке, утешая, как маленькую девочку, — не переживай, мы сумеем с этим справиться.
— Эви, не хорони меня раньше времени, — я сдвинула брови.
Мне давно не пять лет, чтобы гладить по голове. Даже тогда это не производило на меня впечатления.
Она не успела ответить. Открылась дверь и вошедший слуга торжественно объявил:
— Ваша светлость, навестить вас прибыла баронесса де Кастро. Изволите ее принять? Она ожидает внизу.
— Изволю, — я встала.
Хоть какое-то разнообразие.
Эвелина посмотрела на меня с тревогой:
— Надеюсь, ты не собираешься ничего ей рассказывать?
— Я никому не собираюсь ничего рассказывать.
— Пойдем вместе, — она взяла меня под руку.
— Опасаешься, что я все-таки расскажу?
— Нет. Но мне тоже скучно. А баронесса показалась мне очень веселой.
Мне не было скучно. Мне было тошно. Вас никогда не пытались убить?
Мы спустились вниз. Вероника ждала в гостиной. Увидев меня, улыбнулась и встала:
— Добрый день, господа. Изабелла, вы настоящая отшельница. Не показываетесь ни на одном приеме. Я думала, ваши синяки давно прошли.
Мы обменялись приветствиями.
— Да, — сказала я, отвечая на ее вопрос, — мои синяки уже прошли.
— Надеюсь, вы не болеете? Какая-то вы бледная. Что-то мне это не нравится. Еще что-то случилось?
Ну, не рассказывать же ей правду. И я ответила:
— Случилось.
— Что?
Эвелина бросила на меня предостерегающий взгляд.
— Кадо умер.
— О-о-о! — Вероника всплеснула руками, — как это случилось?
Хороший вопрос. Теперь я посмотрела на Эвелину. Она едва заметно пожала плечами и тут же выпалила:
— О, баронесса, это было ужасно! Мы все так расстроены! Места себе не находим. Бедный Кадо!
— Нет слов, как я вам сочувствую, — покачала головой Вероника, — он ведь был еще молодой. Года три-четыре, так?
Я признала ее правоту кивком головы.
— Я вас прекрасно понимаю. Собака — это член семьи и терять его также больно. Но неужели вы из-за этого не ездите на приемы? Траур по собаке? Печально, но…
— Дело не в этом, баронесса, — вновь вмешалась Эвелина, сегодня она была на редкость сообразительна, — Белла никак не может прийти в себя. Она так впечатлительна.