У кошки девять жизней
Шрифт:
— Оставьте это убийцам. Впрочем, совсем забыл. Я ведь тоже убийца. Вы до сих пор так думаете?
— Сейчас я ни о чем не думаю, — пояснила я любезно, придвигая кочергу большим пальцем ноги, — я жду, когда вы начнете со мной разбираться.
— Хватит язвить, — разозлился герцог, — по-вашему, это смешно? Вас чуть было не задушили подушкой, и это смешно?
— Нет, — согласилась я, — а разве я смеюсь?
— Достаточно. Оставьте свое природное легкомыслие.
— Кстати, — вспомнила я, — кто
— А вот этого я вам не скажу. Пока.
Я встала.
— То есть, как это, не скажете? С какой стати? Я имею право знать, кто хочет меня убить!
— Зачем? — он пожал плечами, — вы ведь уверены, что это сделал я.
Вот тут я разозлилась. Пинком я отправила кочергу в угол и так ударила пальцы, что взвыла от боли, поджав ногу и выругавшись.
Упав обратно в кресло, я минуты две послушала, как герцог неприлично хохочет, а потом припечатала:
— Идиот.
— Очень забавно, — отозвался он, — успокойтесь, мадам. Вы сами виноваты. Следовало все-таки надеть туфли. Вы так и ходите босиком?
— Не ваше дело, — нагрубила я ему, совершенно не чувствуя себя виноватой.
— Мне все же интересно, — продолжал герцог, — вы думаете, что я собираюсь вас убить?
Не знаю, что он ко мне прицепился с этим дурацким вопросом! У меня нога болит, а он тут нудит, как дед старый.
— Вы другие слова знаете? — спросила я не очень любезным тоном, — заладили одно и то же. Откуда я знаю!
— Странно, — отозвался он, — тогда с какой стати вы меня в этом обвинили?
— Я? Я вас обвиняла? — справедливо возмутилась я, — ни слова не сказала. Вы это сами придумали.
— О, кажется, мы нашли наконец виноватого. Хорошо, это хоть какой-то прогресс. Значит, я не убийца?
— Понятия не имею, — я передернула плечами, — откуда мне знать, может быть, вы уже кого-нибудь убили.
— Ладно, уточню. Я не ваш убийца?
Размышляя об этом разговоре позднее, я пришла к выводу, что у герцога, оказывается, есть терпение. И немаленькое. Я бы на его месте давно бы себя придушила.
— Я пока что жива.
— Значит, я неверно сформулировал вопрос. Вам известно, что такое "сформулировал"?
— Мне даже известно что такое "абстиненция".
— Рад за вас. Итак, я не пытался вас убить?
— Вот этого я не знаю.
— Но вы так думаете или нет?
Меня это не на шутку начинало раздражать.
— Мне это надоело, — заявила я, — вы утомительны. Сколько можно повторять один и тот же вопрос? Я ведь вам ясно сказала: не имею понятия.
Герцог глубоко вздохнул, словно поверяя, сколько воздуха поместится в его легких. Молча смотрел на меня минуты три. А потом спросил:
— Хотите выпить?
— Что?
— Выпить, — раздельно повторил он.
— Например? Если вновь какую-нибудь отраву, то, извините,
Он встал, развернулся и не говоря ни слова, вышел за дверь. Кажется, мы обиделись. Ай-яй-яй. Какая нехорошая девочка. Принесите розгу.
Но я ошибалась. Герцог вовсе не обиделся, а если это и имело место, то он очень хорошо сумел это скрыть. Он вернулся через пять минут, держа в одной руке темную, пузатую бутылку, а в другой — два бокала. Поставил все это хозяйство на стол.
— Рекомендую, отличный коньяк.
— Да? — осведомилась я для поддержания разговора.
— Заметьте, бутылка запечатана, — с этими словами он со знанием дела откупорил пробку и разлил по бокалам темную жидкость, — убедились? Или мне отпить из вашего бокала? Так, на всякий случай?
— Это очень любезно с вашей стороны, — я взяла один бокал на свой выбор, но все-таки тот, который стоял подальше и сделала глоток.
Что ж, это и в самом деле оказался коньяк. И притом, отличного качества.
— Ну как? — спросил герцог.
— Неплохо, — признала я, — остается только узнать, зачем вы хотите меня напоить?
— Чтобы вы успокоились.
— Я? По-моему, это вам нужно успокоиться.
— Хорошо, мне, — признал он, осушая свой бокал в один присест и вновь его наполняя, — вы и святого из себя выведете.
— Святых я здесь не наблюдаю.
Я снова сделала глоток и прислушалась к собственным ощущениям. Нет, не думайте, что я ожидала колик или резей в желудке. Просто прислушивалась к ощущениям. Пить на голодный желудок, скажу я вам, это небезопасно. Я никогда не бывала пьяной, но подозреваю, что пьяная я не лучше трезвой. Говоря откровенно, куда хуже.
— Вы в состоянии воспринимать разумные доводы? — спросил тем временем герцог.
— О, неужели, вы наконец скажете мне что-то разумное? — восхитилась я, — продолжайте. Мне это нравится.
— Вам нельзя пить спиртные напитки, — сделал вывод герцог, — не знаю, как насчет разумных доводов, но вот язвительность ваша уже превышает норму.
— Хорошо, не беспокойтесь, я буду тихо и молча воспринимать ваши разумные доводы, — я сделала еще глоток из бокала и обнаружила, что он пуст.
Посмотрев вовнутрь, я пожала плечами и протянула бокал герцогу.
— Повторите. Пожалуйста. Вот только не надо так на меня смотреть. У вас же на лице написано: "Она еще и пьет, как лошадь".
Он прыснул и рассмеялся.
— Хорошо, — наполнив мой бокал коньяком, он долил и себе.
Эта сцена начинала напоминать самую обычную попойку. Забавно. Никогда еще не присутствовала ни на одной попойке, только слышала от других. От Альфреда, к примеру.
— Давайте все же поговорим об убийстве, — сказал герцог, — ответьте мне на один вопрос. Зачем мне вас убивать?