У края темных вод
Шрифт:
По словам Терри, соки из его матери сосал отчим, человек хотя и богатый, а только ничем не лучше грязной половой тряпки. Как-то раз Терри пустился в разъяснения: «Мой отчим разбогател не потому, что так мил и хорош, а потому, что нашел нефть на своей земле, а еще построил кирпичный завод, и почти все у нас в городе работают на этом заводе. Теперь ему и вовсе надобности нет быть милым и обаятельным — достаточно бумажником потрясти».
— А у Терри как дела? — спросила вдруг мама Терри.
—
— Как по-твоему, у него все в порядке?
— Думаю, что да, мэм.
— Мне кажется, ему не по душе перемены в нашей жизни.
Все равно что сказать: «Не стоило продавать ребенка, чтобы купить поросенка». Но я-то собиралась устроить Терри перемены покруче, так что не придумала другого ответа, кроме:
— Наверное, мэм.
Наконец чернокожий перестал махать топором, подобрал с поленницы рубашку, вытер лицо и руки, после чего натянул ее на себя. Терри откатил тележку к крыльцу и начал ее разгружать, складывая поленья под навесом.
Чернокожий дровосек подошел к нему, улыбаясь и шаркая ногами. Джинкс говорила, цветные так себя ведут из опасения, как бы к ним не наведался Ку-клукс-клан. Никогда не знаешь, говорила она, из-за чего белые могут счесть тебя зазнайкой, а тому, кто зазнается перед белыми, придется несладко. К тому же всем было известно, что отчим Терри хранит в кладовке белый плащ с капюшоном.
Чернокожий не заговорил с нами, стоял и ухмылялся, точно осел в ожидании морковки. Не по себе становилось оттого, что так ведет себя взрослый, крепкий мужчина.
Мать Терри поднялась, улыбнулась работнику и передала ему что-то из рук в руки. Он взял монету, не присматриваясь к ней, и пошел прочь. Когда он скрылся из виду, мать Терри поглядела на меня и сказала:
— Мне кажется, за такую работу пятака мало. Столько дров нарубил, да еще в такую жару.
— Да, мэм, — кивнула я.
— Я дала ему четвертак.
— Он это заслужил, — сказала я.
Терри уложил дрова, подошел к нам и присел на ступеньку. Весь разгоряченный, от него прямо пар поднимался и сильно пахло потом.
— Что ж, — заговорила мама Терри, все еще стоя на ступеньке. — Пойду, не стану вам больше мешать. Пообщайтесь. Но и о делах не забывай, Терри. Ты же знаешь, как твой отец сердится, если ты забываешь.
— Он не отец мне, — проворчал Терри.
— На самом деле ты так не думаешь.
— На самом деле как раз и думаю.
— Тебе нужно время, чтобы привыкнуть.
— Пока я привыкну, столько времени пройдет — можно весь мир сотворить заново.
— Не будем сейчас говорить об этом… Рада была тебя видеть, Сью Эллен.
— Благодарю, мэм.
Она ушла в дом.
— Ты обидел ее, — упрекнула я Терри.
— Знаю, — ответил он. — Жаль, конечно. Против нее я ничего не имею,
— Я хочу еще раз взглянуть на карту, — сказала я. — Хочу попытаться найти деньги.
— Точно?
— Точно. Джинкс, может, отправится с нами, а может, и нет. Но я точно уеду.
— Когда?
— Сегодня.
— Боюсь, я вчера слишком погнал лошадей, — сказал Терри.
— Ты раздумал уезжать?
— Нет, я хочу. Но сперва надо найти деньги, потом выкопать Мэй Линн и сжечь ее, а еще надо повозиться на барже, починить, чтобы она легче пошла по течению.
— Ты сумеешь это сделать?
— Я много чего умею. Мой отец — настоящий отец — учил меня всему и научил даже, как разобраться в том, чего я не знаю. Он учил меня учиться, и мама тоже.
— Долго тебе придется учиться?
— Для нашего дела — совсем чуть-чуть. Но мне нужно время. Сжечь тело — это большая возня, уйдет гораздо больше времени, чем ты думаешь. Нужно развести огромный костер и найти такое место, где бы нас не обнаружили. У меня есть мысль, как это сделать, но пока я не готов ее обсуждать — сначала мне нужно все хорошенько обдумать. Первым делом нужно разобраться с картой, не розыгрыш ли это, и если карта настоящая, так еще убедиться, что деньги на месте.
— И если они там, мы их украдем.
— Ты примирилась с этой идеей? — спросил Терри.
— Если «примирилась» значит, что я не против, то да.
— Примерно это и значит, — сказал Терри.
8
Терри сбегал в дом и вытащил карту из тайника, надел рубашку, и мы с ним отошли в сторонку от дома — неподалеку было кладбище, туда мы и направились. Вполне укромное место для разговора. Мы устроились на своем обычном месте, на металлической скамье под разросшимся дубом с видом на могилы конфедератов — ряды, множество рядов выбеленных солнцем камней, под которыми упокоились мятежники, расстрелянные, скончавшиеся от ран, от старости или от разочарования.
Мы развернули карту, разложили ее между нами и пригляделись.
— Чего я никак не могу понять, так что это за бугорки? Все остальное вроде бы понятно, и мы с этим разобрались, но бугорки и это название, «Малкольм Казинс», — тут мы застряли.
Я кивнула:
— Нам стоит вернуться обратно и осмотреться повнимательнее, вдруг что-нибудь в голову придет. Может быть, мы там увидим что-то, что как раз на бугорки и похоже. На первый взгляд это какие-то холмики, а холмов там, где мы побывали, нет, но… Там ничего нет, кроме деревьев, да и тех немного…