У Кремлевской стены (сборник)
Шрифт:
Прошло 60 лет. Восстановить имена борцов Октября, покоящихся на Красной площади, стало труднее, чем в 1918-м или в 20-х годах. Однако в 70-х годах автор попробовал это сделать с помощью архивов, прессы, литературы и воспоминаний участников революции [15] .
21 ноября 1917 г. на Красную площадь прибыл в полном вооружении, со знаменами и оркестром самокатный батальон, чья революционная доблесть увековечена в названии Самокатной улицы Москвы.
Герои октябрьской победы, писали газеты, пришли отдать «честь павшим за освобождение рабочего класса, за мир и братство народов товарищам». В разрозненных и неполных архивных документах найдены имена трех погибших самокатчиков — Федора Дроздова, Дмитрия Есаулова и Георгия Томского. В 1981 г. их фамилии были выгравированы на Братской могиле у Кремлевской стены.
15
Московские газеты дали разное число похороненных на Красной площади: «Русские ведомости» — 229, «Русское слово» — около 300, «Утро России» — не более 300; «Вечерние новости»: «Число похороненных осталось… пока невыясненным, ибо распорядители
Автор исходит из цифры 238, опубликованной после похорон «Известиями Московского Совета рабочих депутатов», и добавляет двух борцов, погребенных через несколько дней.
В октябре 1917 г., как и в февральские дни, солдаты дружно перешли на сторону восставшего пролетариата. Этот факт, имевший решающее значение, отмечал Ленин: «Рабочие и крестьяне в солдатских мундирах братски подали руку рабочим и крестьянам без мундиров» [16] .
Не случайно первой торжественной церемонией в некрополе был митинг революционных солдат. Они понесли в октябрьских боях в Москве наибольшие потери.
10 ноября 1917 г. — в день похорон жертв революции на Красной площади — солдат арсенала И. Носков писал в большевистской газете «Социал-демократ»: «В числе этих жертв будут похоронены и мои товарищи-арсенальцы…» Известно, что солдаты арсенала, прикомандированной к нему 683-й Харьковской дружины и 56-го полка, защищавшие Кремль, были зверски расстреляны юнкерами после его захвата. На Братской могиле у Кремлевской стены выбиты 23 фамилии этих революционеров. Однако, как вспоминал ветеран арсенала И. Иванов, для похорон товарищей сделали около 50 гробов [17] . Действительно, в архивных списках анатомического театра (морга) Московского университета, куда отвезли расстрелянных защитников Кремля, числятся еще 12 военнослужащих этих частей. Вот они: солдаты 56-го полка Герасимов, Афанасий Гриб, Иван Гуляев, Ихрянов, Алексей Лупинкин, Павел Манин, Виктор Пузырев, Ефим Сакуренко, старший унтер-офицер Иван Жестков, подпрапорщик Пшенихин и два неизвестных солдата (из 56-го полка и 683-й Харьковской дружины). В газетных списках убитых, доставленных в этот морг, назван еще тринадцатый — солдат арсенала Иван Алкслер. Возможно, что все эти товарищи или большинство из них покоятся на Красной площади вместе с 23 однополчанами [18] .
16
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 31, с. 60
17
Знамя, 1980, № 4, с. 103.
18
Написание пяти фамилий в списке анатомического театра университета (ГАМО, ф. 682, оп. 1, д. 124, л. 4) расходится с газетными списками убитых, где значатся: Икрянов, Махин, Сокуренко (и Соскуренко), Шестаков, Пшеницын.
Двинец С. Цуцин, раненный в знаменитом ночном бою на Красной площади, вспоминал: «В Братской могиле под Кремлем похоронено несколько десятков двинцев…» Они доблестно сражались при штурме Страстного монастыря, градоначальства, дома Шестова, «Метрополя»… У Кремлевской стены выбиты имена лишь 12 двинцев, названных в сборнике «В боях за власть Советов» (М., 1937), и еще одного, тринадцатого, о погребении которого сообщил участник Октябрьской революции И. М. Попов. Кто же остальные? В неполных и разрозненных архивных документах встречаются фамилии еще двух погибших бойцов этой прославленной революционной команды: Абрам Барбер и Иван (Николай) Шульгин. Место их погребения, к сожалению, не указано.
Московский гарнизон насчитывал значительно больше частей: восемь пехотных полков, две артиллерийские бригады, телеграфно-прожекторный полк, две автороты и другие, отважно сражавшиеся во многих «горячих местах». Как вспоминали участники революции, в красных отрядах дралось также много солдат из госпиталей и команд выздоравливающих. Поэтому закономерно полагать, что большинство героев октябрьских боев 1917 г., покоящихся в Братских могилах у Кремлевской стены, — это солдаты. Примечательно, что газета «Утро России» назвала репортаж о траурном шествии 10 ноября 1917 г. «Похороны убитых солдат».
А каковы потери городских районов Москвы? История сохранила имена погибших борцов революции только одного района из 11. После победы комендант Благуше-Лефортовского района солдат Демидов издал приказ № 6:
«Объявляю список павших в Лефортовском участке героями в борьбе за народное дело. Пусть их имена будут памятны для нас. Вечная память погибшим, вечная память тем, кто свою жизнь отдал на благо народа». В приказе значилось 12 борцов: фельдшерский ученик Иван Шабанов, двинец Тимофей Неделкин, солдат корпуса 1-й Московской гимназии военного ведомства Михаил Кондратьевич Чердцов [19] , член РСДРП Герасим Черный, солдат 698-го Шаргородского полка [20] Иван Бакунис, рабочий, член РСДРП и профсоюза текстильщиков Петр Петрович Щербаков, солдат 56-го полка Сергей Ширяев, помощник машиниста Московско-Нижегородской железной дороги Сергей Филимонов, знакомые нам солдаты самокатного батальона Федор Дроздов и Дмитрий Есаулов, а также скончавшиеся от ран канонир Московской мастерской тяжелой и осадной артиллерии Иван Щербинов и солдат 117-го Ярославского полка Иосиф Мишкевич. Имена пяти — двинца Т. Неделкина, солдат Ф. Дроздова, Д. Есаулова, С. Ширяева, рабочего П. Щербакова — имеются на Братской могиле у Кремлевской стены. Где же похоронены остальные семь?
19
Так в списке убитых, хранящемся в ГАМО (ф. 682, оп. 1, д. 124, л. 22); в списке погибших, находящемся в ЦГАОР СССР, — Чардцов (ф. 1, оп 1, д. 23); в приказе № 6 в газете «Социал-демократ» от 9.XI 1917 г. — Чердунов (видимо, опечатка).
20
В другом архивном документе — 698-й Нижегородской дружины (ГАМО, ф. 682, оп. 1, д. 124, л. 2).
В других районах не издали таких приказов-реквиемов и не увековечили светлые имена своих павших героев. Мы знаем только, что процессия Городского района, бывшего ареной ожесточенных сражений в центре, несла на Красную площадь 80 гробов; Хамовнического, наступавшего на штаб военного округа и на Кремль, — 27, Сокольнического, где не было боев и откуда посылались подкрепления, — 7.
Удалось приоткрыть тайну имен погибших только трех районов.
В списке «Убитые», представленном Хамовниками в Моссовет и перечисляющем 26 павших борцов, значатся: солдат 276-го полка Василий Надевский, солдат 2-й автороты Михаил Толмачев, прапорщик Николай Миняев, красногвардеец Иван Афанасьев, Федор Кузин, мещанин Иван Розанов, прислуга Анна Коломина; далее, к сожалению, идут только цифры: «17 человек, личность не установлена», лежащих в анатомическом театре (морге) университетских клиник, и «2 солдата, личность не установлена», лежащих в анатомическом театре Высших женских курсов. О них, наверное, писали потом участники боев в Хамовниках: «У нас дралось порядочно солдат из госпиталей, которых мы тогда не всех знали». Как сообщили автору родственники, И. И. Афанасьев и Н. А. Миняев похоронены ими на кладбищах. Возможно, что остальные 24 революционера, числящиеся в этом списке, известные и неизвестные, и еще 2 неназванных товарища покоятся на Красной площади.
А кто же 27-й? Хамовнический и Дорогомиловский районы составили одну траурную процессию. Как сообщили автору бывший член Дорогомиловского ревкома Е. И. Ванторина и бывший командир красногвардейской десятки Н. Н. Петушков, дорогомиловцы провожали в последний путь на Красную площадь одного революционера — матроса Сахарова, смертельно раненного при защите важного объекта — Бородинского моста.
А кого семерых принесли к Кремлевской стене Сокольники? В неполных архивных списках и в мемуарах названы шесть погибших борцов: начальник Красной гвардии Алексеевско-Ростокинского подрайона, входившего в Сокольнический район, Отто Карлович Вирземнек, чье имя начертано на Братской могиле на Красной площади, герой штурма градоначальства Ананий Кириллович Жебрунов (механический завод № 2), Григорий Степанов (Сокольнические снарядные мастерские), Носов и Аркасов, а также известный вожак молодежи С. Барболин, похороненный, судя по газетному извещению, на Дорогомиловском кладбище. При обучении сокольнических красногвардейцев обращению с оружием, вспоминал участник Октября И. Скоринко, от неожиданного взрыва гранаты погибли объяснявший ее устройство матрос-балтиец и рабочий района. Возможно, что все товарищи, кроме С. Барболина, в том числе эти двое неизвестных — жертвы взрыва, покоятся рядом с Отто Вирземнеком.
Можно предположить количество и имена похороненных у стен Кремля героев еще одного района — Пресненского. «…Район, — писали его руководители, — потерял в Октябрьские дни до… 17 убитыми и умершими от ран. Они были с честью похоронены 5 ноября» [21] . Путеводитель 1927 г. дал близкую цифру — 18. В неполных архивных списках убитых и в воспоминаниях участников революции называются павшие смертью храбрых: герой битвы у Никитских ворот командир отряда Петров-Никитин, красногвардейцы Андрей Иванович Игнатов, Нестор авердовский, похороненный, судя по архивным документам, на одном из кладбищ, восемь безымянных красногвардейцев, сраженных пулями белых 31 октября и 1 ноября на Кудринской площади, Поварской улице и у Никитских ворот. В списках убитых Пресненского района, представленных в Моссовет после победы, числятся красногвардейцы Михаил Иванович Мартынов из Рогожского района, Ушаков, солдаты 1-й артиллерийской бригады Григорий Палачевский, Власов и Иван (фамилия не указана), а также неизвестный красногвардеец («черн. пальто, бордовая рубашка, по виду рабочий») и четыре «случайные жертвы». Всего (без артиллеристов, которых хоронила артбригада, а не район) — 18 человек. Эта цифра близка к названной участниками боев и совпадает с путеводителем.
21
Октябрь на Пресне. М. 1922, с. 17–18. В сборнике опечатка: надо — 10 ноября.
Сколько погибших борцов принес к стенам Кремля каждый из остальных пяти районов, неизвестно. Имеются лишь приблизительные цифры общих потерь некоторых районов. В Сущевско-Марьинском районе, вспоминал, например, член Военно-революционного комитета И. Г. Батышев, «оказалось 29 убитых товарищей». Но «фактически, — писал он, — район потерял больше товарищей, так как вел борьбу главным образом на территории Городского района и на Пресне, и раненые и убитые направлялись в больницы… на территории Городского и других районов». Действительно, Сущевско-Марьинский район потерял больше 29 человек. Бывший солдат 2-й запасной автороты Г. Яцковский вспоминал, что только доблестный отряд Курашева, сформированный из солдат этой роты и 2-й школы военных шоферов, дислоцировавшихся на Новослободской улице в доме Курникова, потерял убитыми 30 товарищей.
Сведения из других районов еще лаконичнее: «Погибли товарищи — солдаты из 85-го полка, погибло несколько рабочих с завода Подобедова и просто одиночки, присоединившиеся к нам во время борьбы», — писали, например, ветераны Рогожско-Симоновского района. И все. Фамилии павших в боях командиров и бойцов часто и с большой теплотой упоминаются в мемуарах, особенно изданных в первые годы Советской власти. Но, к сожалению, ни один автор не сообщает, где похоронен упомянутый им отважный революционер. И это понятно: главное — дела живого человека.