У Купидона картонные крылья
Шрифт:
В глубине души я с ним согласна. Антуан предлагает другую идею.
– А почему не восемьдесят дней, как у Жюля Верна? [2]
Я читаю в его глазах надежду. Быстро делаю подсчет – меньше трех месяцев. Смотрю на него с опечаленным выражением лица.
– Это маловато, любимый…
Он разочарован.
– Сколько времени тебе нужно в таком случае? – бросает он. – Но не год.
Видеть его в таком состоянии – это сжимает мне сердце. Я почти шепотом предлагаю шесть
2
Имеется в виду произведение Жюля Верна «Вокруг света за 80 дней».
Антуан молчит несколько секунд, перед тем как мне ответить, затем глубоко вздыхает.
– Хорошо, Мередит. Хорошо. Даю тебе шесть месяцев на твои поиски, и ты возвращаешься ко мне. Но я тебя предупреждаю: я не буду ждать больше ни на день.
Обожаю, когда он пытается казаться жестким. Подхожу к нему и обнимаю, не обращая внимания на его хмурые вздохи.
– И еще кое-что, – добавляет он.
– Говори…
– Я хочу иметь возможность увидеть тебя как минимум один раз за все это время.
– Договорились.
Он вздыхает со спокойной душой. Со спокойной?
– Ты правда уверена, что этого хочешь, Мередит?
Я чувствую, как жар от его тела опасно распространяется по моей коже, и боюсь, что это станет заметно. Нежно отталкиваю его.
– Конечно.
Притворяюсь, что не вижу пелену грусти под его ресницами.
– Ты точно понял, почему я пытаюсь все это сделать?
Он смотрит на меня с бесконечной нежностью.
– Да.
Я знаю, чего это ему стоит – дать мне благословение. Это подарок, который он мне делает, чтобы я могла быть спокойна. Я люблю его еще больше в этот момент.
Быстро. Мне нужно уходить, пока он не передумал. Он крепко сжимает меня в объятиях на прощание. В момент, когда я собралась уходить, наши руки соединены – отдергиваю руку.
Накидываю пальто, подхожу к двери. На пороге поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него последний раз. Плохая идея. Сбегаю.
На улице мои каблуки стучат по мостовой; ритмичный перестук рождает в моей голове убийственные мысли, отдающие прямо в виски.
Ты ненормальная. Абсолютно ненормальная.
В последний раз поднимаю глаза на окна десятого этажа. Он там, спрятался за шторой. Могу поклясться, что вижу слезы в уголках его глаз. Кошки скребут на душе. Сбегаю как воровка и уношу с собой смешной трофей: историю незаконченной любви, которая через полгода будет стоить еще дороже… или не стоить ничего!
Идет дождь, холодно. Нет, не холодно – просто меня морозит. В кармане что-то завибрировало. Сообщение. Это он. Я вздыхаю – странно, что я вообще могу дышать. Пять слов перед глазами:
«Иди
Фраза как формула. И это единственное ее достоинство.
Как в фильме Раду Михайляну – «Иди и живи», то же самое.
Если не считать, что всего этого захотела я…
«Горький хлеб изгнания» – спасибо, Шекспир!
Стальной вкус во рту, и этот вкус совсем не похож на жевательную резинку! Ладно, я сама стала причиной, но сейчас… сейчас я не могу справиться с собой. В урагане мыслей, как лодка спасения, приходит одно имя: Роза.
Беру телефон. При звуке моего всхлипывающего голоса она даже не спрашивает детали.
– Приезжай! – приказывает она.
Ни слова больше.
Сажусь в такси, чтобы поскорее оживить свое разбитое сердце.
Сцена 4
Роза
Когда Мередит входит, она кажется совершенно разбитой. Раскрываю руки и крепко прижимаю ее к груди. Мы как две подушки безопасности, полные нежности.
– Милая моя, в каком же ты состоянии! Входи, ты совсем замерзла.
– Спасибо, Роза, просто…
– Тихо! Не так громко! Кесия спит. Не разбуди мою принцессу. Понадобилось три сказки и две считалки, чтобы ее уложить.
Мередит входит, снимает свои каблуки и садится, съежившись, на диван. Она знает мой дом наизусть.
– Почему ты плачешь?
– Тихо, Ромео! Не вмешивайся!
Ромео – это мой какаду. Роскошный розовый какаду, которого мне подарили на день рождения, когда мне исполнилось 15. Двадцать лет взаимной любви. Ромео как второй ребенок в доме. Это не тот случай, когда попугай – просто птица.
Его когнитивные способности выше среднего. До такой степени, что за ним регулярно наблюдает команда ученых, они без конца тестируют его. Я позволяю им это делать, так как Ромео это, кажется, забавляет. Особенно он чувствителен к настроению, вот и в этот раз сразу понимает, что с моей подругой что-то не так, и в три взмаха крыльев подлетает к ней.
– Как дела, птичка?
Мередит жалко улыбается моему розовому попугаю с серыми крыльями. Ромео пытается ее очаровать, распуская гребешок цвета «карусели», как говорит моя дочь.
Подруга нежно поглаживает перышки одной рукой, а другой пытается стереть тушь со щек. Я вздыхаю, немного раздраженная. Несмотря на привязанность к Мередит и желание поддержать ее, я думаю о том, что она сама придумала эту идиотскую идею бросить Антуана, чтобы найти себя. Я ничего ей не говорю, чтобы не ранить еще больше, но настроена я скептически.
Если бы весь мир так тщательно готовился к Большой любви, не осталось бы ни одной пары на Земле! Наконец… Я считаю, что она, главным образом, струсила. Было понятно, что у них все серьезно. Я уверена, Антуан был в двух шагах, чтобы сделать ей предложение. Но Мередит не готова к этому серьезному шагу – супружеской жизни. Точно нет.