У Лукоморья
Шрифт:
— Давай, — говорит мент, — покажи, что в письме.
— А может не надо?
— Да ладно. Я ведь не враг. Хуже же не будет.
Прочитал он письмо. Достал дубинку. Исколотил мужика. Вызвал по рации «бобик».
Приехал «бобик» с пятью ментами. Они добавили мужику, и отвезли его в отделение. Дежурный по отделению спрашивает:
— Ну как, в чем дело? За что тебя так?
— Да вот, — отвечает мужик. — Прихожу домой. Дома жена ни с того ни с сего набрасывается. Тычет каким-то письмом. Говорит, чтобы убирался. Выхожу на улицу. Там меня милицинер спрашивает, что случилось. Просит показать письмо.
— Ну, что — говорит дежурный, — Показывай письмо.
— А может не надо?
— Да ладно. Хуже ведь не будет.
Прочитал он письмо.
— Ах ты, сука, — набросился на мужика, вызвал подкрепления.
В общем, избили мужика, отправили в камеру. Там уголовники спрашивают:
— Ну как, за что взяли.
Вся маршрутка развесила уши.
Мужик и начал рассказывать:
— Прихожу я домой. Дома жена ни с того ни с сего набрасывается. Тычет каким-то письмом. Говорит, чтобы убирался. Выхожу на улицу. Там меня милиционер спрашивает, что случилось. Просит показать письмо. Показал я ему письмо. Он прочитал и тоже набросился на меня, избил. Дежурный тоже попросил письмо. А прочитав, тоже избил, отправил сюда.
— Ну что, — говорят уголовники, — Показывай письмо.
— А может не надо?
— Да ладно. Хуже ведь не будет. Мы же ведь не менты. Разберемся.
Прочитали уголовники письмо… Избили его, опустили.
Вася опять завертел головой с немым вопросом, не сказал ли он лишнего при посторонних. И прочитав в лицах пассажиров немой ответ, что ему не мешало бы продолжить рассказывать, продолжил:
— Забился, значит, мужик в угол, ждет суда.
Вызывают его на суд. Судья просит его рассказать свою историю. И мужик начал рассказывать:
— Прихожу я домой. Дома жена ни с того ни с сего набрасывается. Тычет каким-то письмом. Говорит, чтобы убирался. Выхожу на улицу. Там меня мент, то есть, милиционер спрашивает, что случилось. Просит показать письмо. Показал я ему письмо. Он прочитал и тоже набросился на меня, избил. Потом в отделении тоже избили. Уголовники тоже избили, опустили.
— Ну что, — говорит судья, — Показывай письмо. Это вещественное доказательство.
— А может не надо?
— Да ладно. Хуже ведь не будет. Мы ведь суд. Разберемся.
Прочитал судья письмо. Показал прокурору, потом адвокату, заседателем.
Прокурор:
— Разговоров нет, требую высшую меру.
Адвокат:
— Ничего не могу сказать в оправдание.
Судья, посовещавшись с заседателями:
— Выносим смертный приговор. Здесь другого мнения быть не может.
Расстреляли, значит, мужика, и попадает он в рай к Богу. И спрашивает его Бог:
— Как же это ты такой молодой, вроде не очень грешный, попал под расстрел?
— Да вот, говорит мужик, — и снова рассказывает свою историю, Прихожу я домой. Дома жена ни с того ни с сего набрасывается. Тычет каким-то письмом. Говорит, чтобы убирался. Выхожу на улицу. Там меня милиционер спрашивает, что случилось. Просит показать письмо. Показал я ему письмо. Он прочитал и тоже набросился на меня, избил. Потом в отделении тоже избили. Уголовники тоже избили, опустили. В суде вынесли смертный приговор, и вот я здесь.
— Ну что, — говорит Бог, — Показывай письмо. Разберемся, за что
— А может не надо?
— Да ладно. Хуже ведь не будет. Я ведь Бог. А ведь сказано в Писании, что Бог есть Любовь.
Прочитал Бог письмо.
— Ну что, — говорит, — В Ад! Тут другого мнения быть не может.
Отправили мужика в Ад. Там черти спрашивают. Как же это ты попал сюда. И мужик начал рассказывать.
Тут Васю перебила совершенно незнакомая девушка. Как я уже говорил, вся маршрутка сидела молча и слушала анекдот. Ну, так вот, совершенно незнакомая девушка, вдруг, говорит:
— Пожалуйста, не надо рассказывать все сначала, мне уже выходить, а очень дослушать хочется.
— А вы можете присоединиться к нам, — раздался голос пьяного Коли.
Девушка была симпатичная, и Колю можно было понять. Тем более все мы были под основательным градусом. Девушка, естественно, стала сумбурно возражать, что дескать так не получается. И, наконец, попросила остановить. И тут случилось чудо. Водитель, остановив маршрутку, сказал, что подождет, пока анекдот не кончится. Девушка и правда была симпатичная. И Вася продолжил:
— Значит, прочитали черти письмо. И отправили его в самый горячий котел.
И тут мужик подумал:
— Дай и я прочитаю это письмо. За что я так натерпелся.
Раскрыл письмо, а там буквы поплыли, и не разобрать уже ничего.
— Это все, — сказал Вася, когда воцарившаяся в маршрутке пауза затянулась.
Реакцию на анекдот можно не передавать. Водитель даже не хотел брать с нас денег. Но к сожалению, это оказался единственный веселый момент за последующие несколько часов. Ибо, как только мы переступили порог, вместо оваций нас встретил тяжелый взгляд наших женщин.
Как я уже говорил, когда мы вернулись, Таня и Аленка были уже вне себя. И оставшиеся до Нового года часы проходили под этим, так сказать лейтмотивом. После же того, как часы пробили полночь, и Новый год был по местной традиции послан, куда обычно посылают, все вдруг решили, что им уже хватить, и стали самым наглым образом халтурить, и, что самое главное, сидеть тихо и зло смотреть по сторонам. Исключение составлял Вася, который в противовес всем держался слишком шумно. Видимо успех рассказчика так вскружил ему голову, что он пытался влезть буквально во все дырки.
Через два часа такого веселья стало ясно, что нужно что-то делать. Вот только что, не знал никто. Нет, Вася все время встревал со своими предложениями, но остальным явно не хватало его кондиции. Не знаю, как бы это продолжалось дальше, если бы прозвеневший звонок не возвестил, что кто-то решил-таки поздравить нас с новым годом, что сами мы, грешным делом никому сделать не догадались.
Я поднял трубку. Голос на другом конце запел:
No more champagneAnd the fireworks are throughHere we are, me and youFeeling lost and feeling blueIt's the end of the partyAnd the morning seems so greySo unlike yesterdayNow's the time for us to say…