У любви не всегда красивое лицо
Шрифт:
– А мальчик?
– Девушка погладила его по голове и вздохнула:
– Может, ты его понесешь? Так не хочется его будить.
Я кивнул, аккуратно поднял его, и мы пошли к выходу. Кристин шла впереди, неся коробку с пиццей. Так мы дошли до моего дома. Я думал, что она пойдет к Надиру, но когда она остановилась возле дверей и уже хотела открыть их – я понял, что она хочет остаться, но я совсем не хотел ее торопить.
– Эмм… - неуверенно начал я.
– Кристин, ты уверена, что хочешь остаться у меня? Здесь не
– Ничего, это всего на одну ночь, - беспечно улыбнулась мне она, и я просто не смог с ней поспорить.
– Уже поздно, не хочется будить семью Надира.
Я пожал плечами и, войдя в дом, уложил Густава на диван, который я купил на днях и поставил неподалеку от пианино.
– Выглядит мило, - улыбнулась Кристин, заметив обновку, - теперь тут не так мрачно.
– Спасибо, - шепотом сказал я, чтобы не разбудить мальчика, затем накрыл его одеялом, стянул с него ботинки и тихо пошел наверх. Девушка пошла следом.
– Эрик, - спросила она, когда я расправлял постель, - там с Густавом ничего не случится?
– Нет, я запер все двери на ключ, - с этими словами я похлопал по карману, где хранилась связка старых ключей. Заметив, что Кристин все еще в пальто, я галантно помог ей его снять и повесил на крючок. Повисла пауза, которую, впрочем, почти сразу прервало урчание моего желудка. Я был очень голоден.
– Ах, - спохватилась Кристин и протянула мне коробку с пиццей, - поешь, прямо сейчас.
Я сел на кровать и откинул крышку коробки, а затем поколебался. Как мне есть-то?.. В маске или… Но, прежде, чем я успел что-либо сказать, Кристин аккуратно стянула с меня маску.
– Так удобнее, - подмигнула она, все так же без страха и без жалости смотря на меня. Воистину великолепная девушка. Вместо того чтобы убежать отсюда, убежать от меня, от монстра, она так легко и беспечно общается со мной. Я должен благодарить за это небеса!
Я откусил небольшой кусок, пожевал и, сморщившись, положил его на место.
– Что случилось? У тебя болит зуб?
– обеспокоено спросила Кристин, которая наблюдала за мной, сидя рядом.
– Нет, щека. Когда долго носишь маску, все немеет и так больно. Прости меня, Кристин…
Я отложил коробку и, подойдя к шкафу, выудил оттуда вату и спирт. Нужно протереть изуродованную часть лица, потому что я чувствовал маленькие порезы от углов маски, и их нужно было продезинфицировать.
Я отвернулся, хотя в комнате и так было темно, но свет луны так или иначе мог осветить это безобразие. Как только холодный спирт попал на царапинки, я зашипел от боли.
– Эрик… - я почувствовал, как рука Кристин легла на мое плечо. Нет, только не это… Пусть уйдет!
– Уйди, Кристин, тут не на что смотреть.
– Тсс, тише, я помогу тебе…
Резким движением она стянула с меня парик, и я вдруг оказался таким беззащитным, как улитка без панциря. Я носил парик,
– Эрик… - прошептала девушка и осторожно провела рукой по моим волосам. Я зажмурился.
– Эрик, я знаю, что тебе неловко, по Кони-Айленд ты ходишь как красивый солидный мужчина, но на самом деле ты… такой. Такой как есть. Тебе незачем прятать себя. И стесняться здесь нечего, это обычные волосы.
– Нет, ты права, - я глубоко вздохнул и повернулся к ней лицом, однако она не отвернулась, хотя в душе я ожидал именно этого.
– Я на самом деле такой, а ты не заслуживаешь того, чтобы стоять и смотреть в лицо отвратительному демону…
– Эрик, достаточно… – Кристин попыталась что-нибудь сказать, но я перебил ее.
– Я не хочу, чтобы ты видела меня таким!
– я резким движением забрал из ее рук парик.
Но она не собиралась сдаваться, поэтому выхватила у меня мазь, которую я вытащил из шкафчика. Это было что-то наподобие кислоты: она прожигала все, на что капнет, и я хотел убрать ее подальше, чтобы она не упала.
– Верни!
– она начинала меня злить.
– Я помогу тебе, Эрик!
Я попытался силой забрать мазь, но Кристин пошатнулась и случайно выпустила баночку из рук. Я полетел назад, а вся кислота выплеснулась на мою рубашку, с шипением разъедая ткань и приближаясь к плоти.
– Эрик!
– вскрикнула Кристин и бросилась ко мне, но я лишь отмахнулся от нее, быстро стягивая рубашку. Вся грудь горела, будто я упал в целую бочку с ядерной смесью. Скорчившись, я побежал в ванную, намочил полотенце и вернулся наверх, обтирая тело от жгучей кислоты. Черт, как жжет-то! Но я терпел.
Кристин все еще находилась в спальне. Я не хотел, чтобы она здесь была, ведь я намеревался переодеться, а делать это в ее присутствии мне совсем не хотелось. Я стоял в тени, а когда, наконец, мне надоело стоять без дела, я выпрямился и посмотрел на нее. Хочет смотреть - пусть смотрит, пусть видит все это уродство. Девушка сделала шаг назад и посмотрела на мое тело, но без ужаса в глазах, а с беспокойством:
– Эрик, прости, я… я виновата. Скажи, где болит? – взмолилась она, и в глазах ее я увидел боль за меня.
Черт возьми, ее не пугает не только мое лицо, но и тело. Все так резко изменилось… Я не привык, чтобы на меня смотрели так, без страха и отвращения, так, словно я обычный мужчина.
Девушка подошла ко мне и осторожно коснулась рукой моей груди. Я вздрогнул и напрягся. Никто никогда не касался моего тела, видя, насколько оно испещрено ранениями и шрамами. Я не мог пошевелиться, воспоминания той ночи вновь бушевали в моей голове, ее поцелуи, касания, как она шептала мое имя…
– Эрик?
– ее голос вырвал меня из мыслей.