У любви не всегда красивое лицо
Шрифт:
Да, это было грубо, но я перепугался за него, а он еще сильнее зарыдал. Да, срываться на крик было лишним, поэтому я опустился перед ним на корточки и взял его за руку:
– Густав, - спокойно начал я, - прости меня, я не должен был быть так резок с тобой, но ты должен понимать, что если ты будешь так безрассудно убегать от меня, то твоя мама никогда больше не отпустит нас вдвоем на прогулку. Она тебя очень любит и не простит мне, если что-нибудь случится.
– А вы? Как бы вы себя чувствовали, если бы со мной что-нибудь случилось?
– Я… - я
– Я был бы подавлен, и… и мне было бы очень больно.
– Вы любите меня?
Я прикусил губу и кивнул:
– Да, очень сильно. И я люблю твою мать. Нас с ней сближает то, чего ты и представить не можешь… А теперь давай вернемся в ресторан и продолжим завтрак?
Ребенок вытер слезы и кивнул. Я взял его за руку и повел обратно в пиццерию, но вдруг мальчик остановился и поднял на меня глаза:
– Вы сказали, что любите меня. Это правда?
– Да. Я никогда не лгу, Густав.
– Я тоже вас очень люблю.
Он меня любит? Этот мальчик любит меня? Я был переполнен счастьем, так хотелось ему во всем признаться, рассказать, кто его настоящий отец, но я не мог.
– Я очень тебя люблю, Густав, - повторил я со всей нежностью, на которую был способен.
– А теперь пошли и позавтракаем.
Но ребенок не сдвинулся с места:
– Если это правда, то вы покажете мне свое лицо.
– Густав, я не могу… - я отступил на шаг и покачал головой.
– Я не хочу пугать тебя. То, что под маской, это ужасно. Если ты испугаешься и оттолкнешь меня - это разобьет мне сердце.
– Пожалуйста, мистер Эрик, покажите! Я не буду бояться, я обещаю!
Зная, что он не отступит, я посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, прежде опуститься на колени перед сыном:
– Подумай, Густав, прошу, подумай еще раз.
– Я подумал, мистер Эрик. Я не испугаюсь, честное слово.
Я закрыл глаза и медленно снял маску. Было страшно открыть глаза и увидеть на лице сына ужас и отвращение. Я так боялся, что он отвернется от меня… Прошло несколько секунд, но я не слышал ни испуганного вскрика, ни пораженного вздоха. Вообще ничего. Собравшись с силами, я открыл глаза. Сын стоял передо мной и смотрел прямо на мое лицо, даже не моргая.
– Т-ты не боишься? – неуверенно спросил я его. Мальчик покачал головой и протянул руку:
– Я могу потрогать?
Потрогать? Он хотел потрогать мою ношу, что я нес все жизнь, отвергаемый всеми людьми? Слезы потекли по моим щекам, когда ладонь мальчика нежно погладила мою изуродованную правую часть лица. Я не мог больше сдерживаться, я должен был сказать ему, что его настоящий отец стоит перед ним, что я очень сильно его люблю и могу быть для него тем отцом, о котором он мечтал. Другой возможности признаться может и не быть, только вот один вопрос мучает меня - примет ли он правду?
========== Глава 55. ==========
Глава 55.
POV Эрик.
– Густав, я должен тебе кое-что сказать…
Я снова надел маску и немного растерянно взглянул на сына… на моего сына! Да, он мой сын! И он должен узнать правду прежде, чем
– Пойдем, поговорим за завтраком.
Когда мы вернулись в пиццерию, я снова посадил сына к себе на колени.
– Густав, я хочу сказать тебе кое-что важное, то, что навсегда изменит твою жизнь…
Я уже открыл рот, чтобы сказать правду, как вдруг Густав вскрикнул и изо всех ног бросился к входной двери:
– Мама!
Мама? Я изумленно посмотрел на дверь и увидел Кристин, которая радостно обняла сына. Что она здесь делает? Зачем пришла? Тем временем она вместе с сыном подошла к столику:
– Я на обед, - сказала она, заметив растерянность на моем лице, - доктор Гангл отпустил меня пообедать, я хотела перехватить тут кусок пиццы, но вы меня опередили. Не будете против, если я присоединюсь?
Когда я кивнул, она села напротив и посадила Густава к себе на колени. Я молил Бога, чтобы Густав не попросил меня продолжить то, что я начал говорить, ведь тогда придется все долго объяснять Кристин.
– Мистер Эрик сказал, что хочет рассказать мне что-то важное, - улыбнулся мне мальчик, - продолжайте!
– Да, продолжай, - улыбнулась Кристин. Черт! И как мне теперь выкручиваться?
– Да так, не важно, - вздохнул я, изо всех сил стараясь сохранить равнодушный вид, - я просто хотел рассказать, что если договорюсь с доктором Ганглом - ты сможешь петь на сцене.
Ребенок недоверчиво поднял брови, но когда я протянул ему его содовую, которую он оставил на моей части стола, он тут же позабыл о моей маленькой лжи.
Я не ел, потому что был сыт завтраком, что приготовила мне Кристин. Она так не вовремя появилась, хватит ли у меня решимости признаться ему, как она уйдет? В этот момент девушка, закончив обед, поднялась на ноги и поцеловала сына на прощание.
– А теперь мне пора работать. Мистеру Эрику, кстати, тоже не мешало бы поторопиться, поэтому он сейчас отведет тебя к дяде Надиру. Веди себя хорошо!
– Хорошо, мама, - послушно кивнул мальчик, доедая свою пиццу.
– А после работы мы могли бы все вместе прогуляться по городу, остановиться где-нибудь и поесть чего-нибудь вкусного, если только ты будешь себя хорошо вести, - улыбнулась Кристин и легкой походкой вышла их пиццерии. Мгновение я смотрел ей вслед, не в силах отвести глаз от ее красивых ног, но потом взглянул на сына. Он снова был грустный.
– Что случилось?
– Я не люблю, когда мама меня оставляет. Я сразу начинаю по ней скучать.
– Она скоро вернется, - пообещал я и посмотрел на настенные часы, - через час я должен быть на работе, почему бы нам не прогуляться по парку?
Идти в ресторан сейчас смысла просто не было, я и так пропустил утреннюю смену, поэтому логичнее было прийти ко второй. Мальчик расплылся в улыбке:
– И вы покачаете меня на качелях?
– Конечно, - кивнул я, и мы пошли на детскую площадку, что располагалась в Луна-парке. Мальчик был в восторге, когда я раскачивал его, он весело смеялся, подставляя лицо встречному ветру.