У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем!
Шрифт:
Маран сразу нашел меня глазами и смотрел мгновение-другое. Потом грозно сузил глаза — меня словно промеж лопаток кто стеганул, кинулась наутек. Как же так, уже нашел? И пока я петляла между лотками, спинами и палатками, мысленно взывала к Батюшке Солнышку: неужели возвращение в родной клан и есть моя судьба? Незавидная и одинокая!
Неслась по торговым рядам как угорелая, а саму так и подмывало постоянно оглянуться и узнать, не догоняет ли Маран. Где уж было смотреть, куда несусь, вот и оплошала — врезалась в кого-то, словно в стену, и не отлетела, потому что этот кто-то твердокаменный удержал. Замешкалась, пережидая, пока перед глазами
— И кто это у нас такой прыткий под ноги не смотрит? — раздался знакомый, хрипловатый, глубокий голос, от которого каждый волосок на моем теле встал дыбом. Раздался совсем неожиданно и немыслимо.
Сначала я отметила под распахнутым знакомым черным плащом длинные мускулистые ноги в штанах, плотно облегающих бедра, широкий кожаный пояс с ножнами. Затем коричневую, крашеную ольхой, льняную рубаху со шнуровкой, концы которой небрежно болтаются, приоткрыв загорелую мощную грудь и крепкую шею. Плечи — косая сажень. Да-а-а… здоровенный мужчина, от такого не вырвешься!
Перестав сопротивляться, вернее, понапрасну смешно барахтаться на потеху толпе, я извернулась и медленно подняла глаза к лицу крепко державшего меня на весу хозяина этого чудесного голоса, намертво врезавшегося мне в память. И чем дольше смотрела на того, за кем совсем недавно добрый час гонялась по столичному рынку, тем сильнее вязла в собственных ощущениях, будто пчелка в меду.
Я сглотнула, оторвав взгляд от мужского кадыка, упрямого подбородка, осуждающе поджавшихся губ. Затаив дыхание, осмелилась поднять глаза на скуластое лицо с впалыми щеками, высоким широким лбом и прямыми серыми бровями, крупным, но не сильно выдающимся носом. Как и Шай, этот незнакомец оказался двухцветным: дымчато-серые пряди красиво перемежаются с темными. Из густых волос торчат небольшие, мохнатые, серые уши с темной каемкой — окраски если не пугающей, то настораживающей, потому что говорит та о многом, как и большие, раскосые, ярко-желтые глаза с таинственными зелеными искорками-вкраплениями.
Судьба столкнула меня не с ирбисом, как я думала, — а тигром редчайшей «снежной» расцветки. В отличие от ирбисов, они предпочитают горные долины. Разве спутаешь тигра с другим оборотнем: черная кайма на весьма характерных, широко расставленных округлых ушах любому скажет, что перед ним сильнейший представитель крупных кошек, ярый собственник и господин! Видимо, поэтому в Аверте он носил плащ с капюшоном — тигры любят власть, а Валиану Северному вряд ли понравился бы залетный соперник в княжестве.
И фигура, и лицо тигра иноземца показались мне жесткими, суровыми, строгими, хищными что ли. Наверное, даже если он улыбнется, его черты не смягчатся; наоборот, белоснежные клыки, кончики которых поблескивали между недобро сжатыми в узкую линию губами, оголятся до звериного оскала. Рассмотрев, наконец, оборотня, чей запах и голос мучили меня несколько дней, я судорожно вздохнула.
Сильный запах тигра вновь дурманил меня, околдовывая, захватывая мое тонкое обоняние. Благодаря своему дару травницы, не то сыгравшему злую шутку, не то, наоборот, позволившему в полной мере раскрыть его дивный аромат, я упивалась сотнями мельчайших оттенков. Наслаждалась, погрузившись в него с головой.
В чувство меня
— И что такая лапуля здесь делает? Да еще в непотребном наряде?
Моргнула, приходя в себя, и отметила горячий мужской интерес в желтых тигриных глазах. К моему огромному удивлению, и вопрос, и интерес незнакомец проявил именно ко мне, быстро вернув мне мозги на место. И хоть я позорно болталась в воздухе, удерживаемая его рукой, как провинившийся котенок, но все равно распетушилась:
— Какая я тебе «лапуля», извращенец? Я — мужик! Глаза разуй!
Тигр шумно вдохнул, нахмурился, смерил меня внимательным взглядом, а потом усмехнулся:
— Если ты мужик, то я точно извращенец!
Народ уже не только оборачивался на нас, некоторые даже останавливались поглазеть, в чем дело и чем оно кончится. А мне стало обидно слушать насмешки, да еще в лапах чересчур уверенного в себе оборотня. Подумаешь — тигр! Криво ухмыльнувшись, я поддалась совершенно безумной, сиюминутной затее:
— Не знаю, не знаю, насколько ты извращенец, а вот народ именно так сейчас и подумает.
И как бы в отместку за бестолковую беготню по Авертовскому рынку, я потянулась к мужчине, вцепилась в его плащ, ногами обняла за пояс и прижалась губами к его губам. Конечно, это мой первый поцелуй, и целовалась я неумело, но старалась на славу. Как я думала!
Незнакомец, на которого я «напала» на глазах у любопытствующих горожан, сперва замер, будто опешил, а потом крепко прижал меня к себе и поддержал затею. Дальше его губы ласкали мои, затем, требовательно раздвинув их, в мой рот протиснулся язык. Я попыталась выпихнуть «наглеца», но чувственная игра увлекла меня непередаваемо приятным вкусом и ощущениями. Захватила…
Ох, даже не знаю, куда бы завел нас первый и такой горячий поцелуй, если бы не здоровенная ручища незнакомца, стиснувшая мой зад. Вот она-то и привела меня в чувство лучше ушата холодной воды.
Я укусила обнаглевшего тигра за губу до крови и, благодаря тому, что он от неожиданности дернулся и ослабил хватку, оттолкнувшись ногами, выскочила из его объятий. По-кошачьи упала на четыре «лапы» — и через мгновение унеслась прочь. Правда, бежала недолго, сама же приостановилась, затем и вовсе застыла, дотронувшись пальцами до губ, горевших от поцелуя. На языке остался вкус крови мужчины, которым хотелось еще раз насладиться. Вот только, если опять попадусь к нему в лапы, за мою нахальную, из ряда вон выходку прибьет без сомнений. Стояла в растерянности и мучилась: вернуться или нет?
«Дура! — шепнула сама себе. — Может он моя судьба, а я, глупая, сбежала, вдобавок опозорив его при честном народе».
За подобную проделку любой мужик по голове не погладит, а уж непомерно гордые, самолюбивые тигры и подавно. Расстроилась я совсем, обреченно махнула рукой и поплелась из Малинника, а к ногам, словно якорь приковали, еле волочила. Ко всему прочему, еще и не смотрела по сторонам, погрузившись в свои переживания.
Именно из-за невнимательности напоролась на очередную неприятную встречу — почти столкнулась с Мараном. Он возник впереди всего в трех шагах от меня и замер, уставившись в упор нечитаемым взглядом. Я затравленно смотрела на него, краем глаза кося, куда бы скрыться, но прекрасно понимая, что спастись от сильного волка, одного из лучших охотников клана, можно только чудом или волею богов. Странное дело, Маран хватать меня не спешил, стоял, больше не приближаясь и молча глядел на меня.