У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем!
Шрифт:
— Она умная, толковая и заботливая. На целый обоз есть готовит, взвар делает… полезный… некоторым, бегает по утрам. Мы домой едем, ата, отпустите.
Тигр посмотрел на меня сверху вниз, пыхнув яркими желтыми глазами, и продолжил вытаскивать ремень.
— Дин, мы что-то важное пропустили? — рядом раздался недовольный голос Глена. — Вообще-то, девочка у тебя под мышкой — моя!
Дин? Подняв голову, я вытаращилась на тигра: так это и есть тот самый помешанный злыдень, лишивший свободы племянницу-сироту, по ее мнению, а
— Это правда? Ты принадлежишь Глену? — негромко, недоверчиво поинтересовался он глубоким голосом, от которого у меня внутри дрогнуло.
— Да… — я не вдумывалась в слова, просто завороженно таращилась на потрясающего мужчину.
— А если хорошо подумать? — спросил он ровным тоном, нехорошо сощурившись.
— Нет, — послушно замотала я головой, лишь бы тигр не злился.
— Значит, ты совершенно свободна… — медленно протянул он, пока я тонула в пламени его глаз.
— Да…
— … для меня! — завершил мысль Дин.
— Я первый ее нашел, — напомнил Глен, сверля красивыми зеленоватыми глазищами соперника. — Поставь ее на ноги, не дави своим тигром на ее каракала. Она еще девчонка и не понимает твоих звериных игр.
— Да вы оба мне не нужны! — разозлилась я на беззастенчиво деливших меня котов. — Деляги нашлись!
После чего знаменитый дядя Эльсы поставил меня на ноги, а мужской спор прервала его неунывающая племянница, изумленно спросившая у меня:
— Так это ты про Дина мне говорила?
— Когда?
— Луна! Ты с ним еще и целовалась? — придушенно выдавила сервал, а потом, словно самой себе не верила, добавила, выпученными глазами посмотрев на родственника: — Целовалась? С дядей Дином? Который самый лучший и красивый, и хвост самый толстый? И, ох, какое тело, и руки…
— Эльса! — я предупреждающе зарычала на болтушку, сгорая от стыда.
А племянница «полосатика», оказывается, не придуривалась — схватилась за горло, словно ее тошнит, и просипела:
— Луна! Ты целовалась с Дином? И это он самый вкусный и сладкий? Меня сейчас вытошнит!
— Я тебе сейчас язык вырву, — прошипела я.
— А я выпорю, — с кривой ухмылкой пообещал Дин, наконец сняв ремень.
Но тот за свободный конец ухватил Шай и тихо, но твердо предупредил:
— Не надо!
— Да, девиц бить нельзя! — сразу поддержала обожаемого волка Эльса, явно мягким местом почуяв, что довела дядю до ручки. — Даже по ушам! А то два дня с примочками ходила после Шая…
У этой кошки язык опережает мозги!
Дин медленно развернулся к видимо хорошо знакомому волку и с нескрываемой угрозой в голосе уточнил:
— Ты ударил мою племянницу?
Эльса змеей скользнула между мужчинами и зачастила, пытаясь достучаться до грозного дяди:
—
Шай аккуратно отодвинул опять проговорившуюся Эльсу себе за спину, не отрывая стального взгляда от Дина:
— Да, ненамеренно вышло. Мне крайне неприятно, что так получилось. Думал, откуда лицо мальчишки знакомо, а запаха нет и не узнать, чей род… вот и оплошал.
Дин чуть ли дырку не прожег, глядя на волка и довольную от близкого соседства с ним сервала, выглядывающую из-за его плеча.
— Терлась, значит?
Мрачно взиравший на выясняющих отношения родственников и главу обоза Глен, стоявший рядом с нами, криво усмехнулся:
— Так это та самая Эльса? Которая сбежала в Аверт? А ведь и правда, если кепку эту дурацкую снять, то на аму Лизавету похожа.
Шай, коротко вздохнув, пояснил:
— Мы в Еловом ручье шесть лет назад гостили, твоя племянница девочкой совсем была, поэтому не узнал.
Так, понятно, клан Дина и Эльсы называется Еловый ручей, именно там растет на горе аррайя.
Дальше все дружно посмотрели на нас с братцем, а мы стащили кепки, прижали уши к макушке и, опустив головы, виновато блеяли:
— Простите нас, пожалуйста…
— Мы хотели только избежать опасности…
Наверное, еще долго бы винились, если бы не Глен, спросивший:
— Когда это вы с Дином поцеловаться успели?
Я вскинула голову и осуждающе взглянула на любопытного леопарда, который мне никакой не родственник, чтобы такие вопросы задавать. В этот момент мне на шею скользнула огромная рука, затем Дин аккуратно вытащил косы из-под куртки. Я смутилась, а он озорно улыбнулся, блеснув белыми клыками:
— Вчера. Эта красотуля рыжая, в мальчишку ряженая, этаким ураганчиком на меня налетела, поцеловала при честном народе — и сбежала. Опозорила, а слушать постыдные насмешки от медведей оставила одного…
И замолчал, получив долю усмешек от окружающих. А тут еще и «добрая» племянница, опять смерив нас взглядом, скривилась и передернулась:
— Фу, я не понимаю, как можно было целоваться с Дином? Он же…
— Злой зануда, помешанный собственник и…
Эльса округлила глаза, услышав меня, — и давай нахваливать:
— Ну что ты, Сава, он самый лучший дядя на свете. Лучший защитник и лучший дядя, и вообще мужчина хоть куда, в самом расцвете сил… и лет… и дядя лучший и…
— Ты повторяешься, — спокойно остановил ее Дин.
Тут вмешались в разговор Мишек и Дашек:
— Раз семья в сборе, может продолжим путь?
— Вы как, не против?
Шай переглянулся с нахмурившимся Дином, Гленом и высказал свое мнение:
— Малинник — единственный город, который остался почти нетронутым после войны. Здесь, говорят, живут отчим и мать Валиана. Наемникам сюда путь князем заказан. Дальше в города соваться с обозом опасно.