У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем!
Шрифт:
— Еще бы, всего три года назад для себя построил, почему бы новым не посчитать? — не смог удержаться от подколки Дашек. Язва!
— Так ты мне свой дом обещал? — Я подняла на Дина глаза. — Еще тогда?
Вопреки ожиданиям гиен, наверняка рассчитывавших на скандал, я наоборот смутилась, а потом расплылась в довольной улыбке.
— Все, братцы, потеряли вы повитуху окончательно, — махнул рукой Наум, с ухмылкой глядя на гиен. — До вас ее завлекли длинными усами и толстым полосатым тигриным хвостом. А вы заладили: крепкие
— Да вы задрали уже, — рыкнул Дин, перехватил меня поудобнее и, тронув бока коня, увез в начало обоза, подальше от расходившихся друзей.
— С такими друзьями и племянницы не надо. Вечным холостяком останешься или к душникам подашься, там хохотунов поменьше будет, чем среди вас, — донеслось мнение Шая.
Затем я едва разобрала довольное ворчание гиен:
— Да в кои-то веки случилось отыграться на всесильном и премудром Дине, пока он ярмарочным дрыгунцом перед девицей скачет.
***
К вечеру «Еловый ручей» собрался своей «стаей», хоть и пара из других кланов присоседилась: Шай, по сути, уже родственник и давний друг Далей. Не то чтобы отделились от всех, но тесной компанией уселись на расстеленной на земле шкуре; мужчины по очереди носили еду от общего костра. Видно, даже словесные попытки отобрать свободную женщину, тем более одаренную, тем более у Дина, вконец исчерпали его терпение. Я ловила то насмешливые, то завистливые взгляды, бросаемые другими мужчинами на нас.
Я уже не смущалась и не беспокоилась из-за мужского внимания, ведь теперь рядом Дин. И пусть, по словам многих, он сейчас сам на себя не похож и ведет иначе, но показывал себя с хорошей стороны. Пока «еловые» охраняли, Далей с Дином охотились в высокой траве и вернулись с дюжиной кроличьих тушек. Нам с подругами досталось несколько веточек со свежим жаренным мясом, а мужчины ели густую мясную похлебку. По коротким разговорам я догадалась, что тигр с кугуаром на разведку ходили, а охотились заодно. И то, о чем разведали, им не понравилось, хоть виду не подали. Но коней не расседлали.
Пока укладывались, Хвеся ныла:
— Не нравится мне здесь. Скорее бы к горам добраться.
Мирон обнял жену, уложил на свою руку, и склонился, словно собой укрывая:
— Не бойся, любимая, мы сегодня далеко продвинулись. Завтра, ближе к вечеру, выберемся из степи.
— Как-то неспокойно мне на душе, Мир, тревожно, — вздохнула она, повернулась и уткнулась носиком мужу в грудь.
— Душа болит? — встрепенулась Эльса, явно намереваясь помочь. — Так может, я свой дар сонника отпущу и…
— Нет! — дружно и нервно отказались все.
Сонница, поймав потемневший взгляд дяди, стушевалась и, пожав плечиками, прощебетала:
— Ну нет, так нет. Я же
Шай улыбнулся, с нежной улыбкой глядя на свою суженую, погладил ее по большим ушам, а потом сгреб в объятия и прижал к себе, укладываясь спать. Я услышала счастливый вздох Эльсы и юркнула к Дину — окунулась в его тепло и силу. Меня дополнительно накрыли шкурой, а то к вечеру ветер разыгрался.
Тревога охватила меня во сне. Мой каракал то бесновалась, то скулила от ужаса.
— Подъем! — громко проревели над ухом.
Я вскочила, а Дина рядом нет. Покрутив головой, я увидела его стоящим на телеге. Он напряженно всматривался вдаль.
— Вроде только легла, а уже рассвет? — рядом проворчала Эльса, протирая глаза и убирая от лица волосы, которые трепал сильный ветер.
— Какой-то чудной рассвет, — отозвалась Хвеся. — Красноватый… наверное, сегодня жара будет…
А у меня в груди скручивался тугой комок паники и дикого страха.
— Это зарево! — глухо выдохнул кто-то поблизости.
В голосе мужчины тоже слышался страх.
— Быстро, уходим! — проревел Дин. Дернул хвостом и легко спрыгнул. Затем сграбастал нас с девчонками вместе со шкурой и отправил в телегу.
Собрались за считанные мгновения. Повезло, что лошадей не распрягали. Их даже поторапливать не приходилось: чуяли доносившийся ветром, пока еще слабый запах дыма. Благодаря сильным порывам ветра его и оборотни почувствовали на большом расстоянии. Темный горизонт на западе становился все ярче, словно кто-то незримый поддавал жару.
— Пожар в степи! — Глен погонял своих тяжеловозов.
Гиены поводили носами по ветру, затем Мишек зло рыкнул:
— Слишком широкое зарево на горизонте.
— Ветер к нам дует! — зловеще заметил Мирон.
— Если успеем уйти с подветренной стороны — повезло, — почему-то обреченно шепнул тяжело раненный.
Телеги неслись по ухабам, подпрыгивая. Мы с девочками и раненными цепко держались за борт и молились Луне.
Неожиданно из травы наперерез обозу начали выскакивать животные. Они словно обезумели и не обращали внимания на препятствия, убегая от пожара. Пересекали дорогу и скрывались в густой траве, нагоняя на нас страха и паники. Хвеся тихонько заплакала, уткнувшись в спину Мирона, погонявшего лошадей. Искала спасение в муже.
— До гор почти день пути, — зачем-то крикнул Глен.
Дин, скачущий рядом с нашей телегой, крутил головой, кажется отыскивая пути спасения. А небосклон слева становился все светлее и багровел. Ветер принес уже не только запах гари, но и дым, застилающий дорогу. Пока еще не слишком густой, но времени мало прошло, а пожар надвигается стремительно и неотвратимо.
— Может нам лучше вернуться? — крикнули с головы обоза. — И дорога будет под уклон.
— До гор — день пути, а до Гношика — сутки, думай, чего несешь, — зло воспротивился кто-то.