У любви семь жизней
Шрифт:
— Какие люди нас осчастливили… Где сядешь? Сюда? — ткнул на стул рядом с ним, — Или хочешь к нему? — кивнул на Сергея, — К нему же ехала. Соскучились, поди, оба?
Боже мой, поняла Лера — он пьянущий!
Судорожно проглотила слюну, щёки заполыхали от обиды. Молча плюхнулась рядом с ним.
А тот словно забыл про неё, разъярялся всё сильней и рычал от злости, дискутируя с собеседником.
Сергей с заметным удовлетворением в упор наблюдал за ними. Злорадно ухмыльнулся, налил девушке вина:
— Выпьем?
Кивнула,
Заметила, что Давид застыл на минуту и, нагнув голову, искоса проследил за её действиями. Перевёл недовольный взгляд на ехидную физиономию друга и снова на девушку.
Лера дерзким прищуром встретилась с его буровящими глазами.
Издал раздражённый хриплый звук и развернулся корпусом в другую сторону.
Его поведение было непонятным. Он умышленно унижал невниманием и не разговаривал с ней. Лера уже сто раз пожалела, что пришла. Едва сдерживала себя. Подмывало встать и молча уйти.
Но, поймала мстительно-торжествующий взгляд Сергея, приняла безразличный вид и притворилась, что её не цепляет откровенное пренебрежение Маркова.
Задрала нос, начала перекидываться игривыми фразами с бородачом, смеяться и кокетничать.
Тот задорно поиграл бровями, оживился, облокотился на стол, приблизил лицо к ней. Она тоже слегка подвинулась навстречу. Создалось достоверное впечатление, что между ними завязалась увлечённая интимная беседа, важная для двоих.
Марков, не поворачиваясь, резко пересел подальше.
Со второго этажа по винтовой лестнице колыхая высокой грудью плавно спустилась эффектная фигуристая блондинка, с которой Лера несколько раз пересекалась в мастерской.
Давид энергично встрепенулся, осклабился и уверенной походкой отправился навстречу. Приобнял за талию, увлёк в угол, оперся руками в стену, отрезав таким образом красавице пути к отступлению. Но она и не противилась столь тесному вниманию мужчины.
Соблазнительно выгнулась, сексуально коснулась рельефным бедром, томным полуприкрытом взглядом поплыла по похотливому лицу Маркова.
Он развратно вихлялся, прижимался, на ухо вполголоса что-то мурлыкал. Дама шаловливо склонила головку к плечу, поправляла пряди волос и с удовольствием флиртовала.
Лера выпрямилась. Проглотила не дающий свободно дышать ком в горле. С натугой отвела от милующейся пары круглые глаза. Внутри всё оцепенело, лицо пошло пятнами. Накрыли стыд и обида.
С огромным трудом пересилила себя, чтоб не вскочить. Принудила некоторое время сдерживаться, не демонстрировать до какой степени оскорбляет поведение друга.
Самообладание стремительно испарялось. Спокойно усидеть на стуле стало невозможным.
Исчерпав все ресурсы мужественности, с каменным лицом тихо попрощалась со злорадствующим Сергеем.
Боком просочилась мимо тех двоих, которые ничего не замечали вокруг себя, источая мощный поток взаимных флюидов.
Давид даже не взглянул
Глава 17. Ненавижу
Не видя ничего вокруг, подлетела к вешалке.
Всё клокотало, взрывалось. Рвалось наружу истеричной вибрацией и накопленными слезами — ещё секунд десять и если они не найдут выход, то выжгут глаза. Зубы стучали, стиснула их что есть силы и молилась об одном — вытерпеть, не разрыдаться, пока не окажется на улице.
На бегу, не застёгиваясь, лихорадочно накинула пальто. Стиснула в трясущихся пальцах шапку, схватилась за ручку двери, ломанулась в выход — скорей исчезнуть.
В этот миг сильный и грубый рывок за плечо резко развернул обратно, она жёстко воткнулась в грудь Давида.
Со свирепо перекошенной физиономией Марков схватил её, как щенка за воротник, навис и рявкнул:
— Куда?!
Жадными глубокими глотками судорожно хватала воздух. Открыть рот и ответить так, чтоб не сорваться в слёзы, не получится. Низко наклонила голову и пряча исказившееся лицо, чтоб не увидел насколько ей плохо, впилась в дверь двумя руками и яростно дёргала на себя.
Зачем он позвал Леру сегодня?!
Вынул душу, посмеялся и растоптал, вывалял в грязи. При всех. Вот оно — удовольствие и расплата за аморальную связь со взрослым человеком. Всё по-настоящему — и боль, и унижение, и оскорбления.
Всё грязными, большими, вонючими порциями, всего дерьма до отвала.
И крошечная щепотка счастья… А было ли оно?
И это только начало. Если не справится, не остановится. Если не перестанет обманывать себя, что хочет только взглянуть на него.
Вот же — посмотрела?! Хватило? Нет? Надо было смотреть до конца!
Найти силы и прервать эти позорные отношения, этот затянувшийся кошмар.
Давид одной рукой мёртвой хваткой держал её за запястье, другой накидывал и быстро застёгивал дублёнку. Ногой твёрдо подпирал дверь, чтоб Лера не выбежала.
На улице поймал Светлову за вторую руку и рывком поставил сопротивляющуюся девушку перед собой:
— Куда собралась?
— Не твоё дело! Пусти меня! Иди обратно! — выкрикнула надрывно, безуспешно пытаясь боднуть головой в грудь.
— О! Прогресс! Перешла на «ты»? — ядовито хмыкнул Марков.
— Пусти, Давид! — отчаянно дёргалась, лягалась и яростно вырывалась, стараясь освободиться, девушка, — Ненавижу тебя! Не-на-ви-жу!!!
— Отлично! — Его губы растянулись в ехидной ухмылке. — Ненавидишь — это хорошо. Радуешь меня.
Резко придвинул к себе и, уперев каменный лоб в её голову, хрипло прорычал:
— Я тоже тебя ненавижу! Теперь понимаешь, что чувствую, когда ты навёртываешься с другими мужиками?! Не-на-ви-жу. И люблю!
Лера, ощутила на пылающей щеке бурное, горячее дыханье с острой примесью табака и алкоголя. Несколько раз непроизвольно всхлипнула.