У любви свои законы
Шрифт:
В самом конце он вновь перешел к бедрам и на этот раз не успокоился до тех пор, пока ее крики боли не переросли в стоны наслаждения. Его скользкие пальцы поднимались все выше, мягко и осторожно дразня ее…
Фэйт застонала от удовольствия.
— Грей, — томно прошептала она и потянулась к нему, не в силах сдерживаться. — Прошу тебя.
— Нет, девочка, ты еще слишком слаба, — шепнул он. — Но тебе будет хорошо…
Он подтащил ее к краю стола. Она даже не почувствовала этого, так как заскользила на простыне, словно по ледяной горке.
— Ты что?.. — начала было она, но замолчала.
Грей
После он отнес ее в ванную. Полусонная, она стояла вместе с ним под душем, склонив голову ему на грудь. Боль из тела почти ушла, но зато теперь оно словно и не принадлежало ей.
— А теперь будем есть, — прошептал он. Она неохотно вышла из его объятий и позволила ему выключить воду. Он смахнул мокрые пряди каштановых волос с ее лица и заглянул ей в глаза. На длинных ресницах повисли маленькие капельки воды, словно бриллианты. Грей был сильным и крепким, но в то же время мягким и ранимым человеком, со всеми человеческими слабостями, за которые она и полюбила его… Ей сейчас хотелось, чтобы он был невозмутимым, толстокожим, ведь ей нужно было рассказать ему о Ги…
Но сначала по крайней мере нужно было его накормить.
Он с невероятной быстротой проглотил два больших сандвича с ветчиной и помидорами и третий ел уже спокойнее. Фэйт за это время успела справиться только с одним.
Потом они постелили на кровать чистое белье, и он рухнул в нее как подкошенный, заняв собой ее почти всю. Фэйт удалось пристроиться рядом, склонив голову на уже привычное место: в ложбинку у его плеча. Она крепко обняла его, словно пытаясь защитить от чего-то, и тихо произнесла:
— Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Глава 19
После того как Грей повесил трубку, Моника долго плакала, уронив голову на руки. Она сидела в кабинете за столом. Горячие соленые слезы капали на его полированную поверхность, и она сразу же утирала их рукавом, чтобы не дай Бог не попортить ее.
Она никогда не чувствовала себя такой несчастной и одинокой. По крайней мере с того далекого дня, когда исчез отец.
Ничего не получалось. Она так и не нашла в себе сил сказать Алексу, что между ними все кончено. Когда он вернулся в тот вечер от мамы и застыл в дверях, глядя на нее, Монике показалось, что у нее остановилось сердце. Слова, которые уже готовы были сорваться с ее уст, комком застряли в горле. А потом он уже склонился над ней, и стало поздно. Всякий раз, вспоминая об этом, она содрогалась от отвращения к самой себе. Как она могла позволить ему дотронуться до себя тогда? Ведь она собралась выйти замуж за Майкла. Моника чувствовала себя запятнанной, и ей казалось, что она теперь запятнает и безвинного Майкла.
При всем при этом она до сих пор не осмелилась рассказать Грею об их с Майклом планах. С матерью и того хуже: она даже не
Грей в гостях у Фэйт Девлин. Грей был уже вторым в ее жизни любимым человеком, который попался на крючок этим шлюхам. Как он мог?! Ладно бы еще кто-то другой, но Грей?!
Моника стала раскачиваться из стороны в сторону, обхватив себя руками и не заглушая стенаний. Слезы струились по щекам.
Он собирается провести у нее ночь. Ему плевать на то, что подумают и скажут люди. Ему плевать на то, что слухи об этом все равно дойдут до мамы. Когда папа занимался любовью с Рини Девлин, он совершенно забывал о своей семье. И похоже, сын встал на путь отца.
Им только одного надо.
Моника рыдала до тех пор, пока глаза не вспухли и пока ей не стало трудно дышать. Но потом на нее внезапно опустилось ощущение необыкновенного покоя.
Она выдвинула ящик стола и опустила взгляд на револьвер Грея. Эта сучка не вняла предупреждениям, которые ей посылала Моника… Что ж, пришла пора от слов переходить к действиям. И плевать, что с ней сейчас брат. Ему будет полезно на это поглядеть. Хорошая встряска Грею сейчас не помешает.
Она вынула револьвер из ящика и взвесила на руке.
Если Грей не способен избавить Прескот от Девлинов, она сделает это сама.
— Что ты хочешь мне рассказать? — спросил Грей, протянув руку, чтобы выключить лампу. Их окружила тьма. Прижав Фэйт крепче, он добавил:
— У тебя такой серьезный тон.
— Да. — Ей на глаза навернулись слезы, и она попыталась сморгнуть их. — Я все откладывала этот разговор, потому что… потому что не хотелось делать тебе больно. Но откладывать дальше нельзя. Я расскажу. Но прежде… прежде я хочу, чтобы ты знал одну вещь. — Глубоко вздохнув и набравшись смелости, она тихо проговорила дрожащим от нежности голосом:
— Я люблю тебя. И всегда любила. Еще тогда, в детстве. Я жила тобой и готова была нее отдать, чтобы только лишний раз увидеть тебя, услышать твой голос. И этого отношения ничто не изменило. Даже та ночь. Даже эти двенадцать лет, что мы не виделись.
Он обнял ее крепче и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но она закрыла ему рот рукой.
— Нет, ничего не говори, — взмолилась она. — Дай мне закончить.
Фэйт чувствовала, что если не скажет все сразу, то потом у нее просто может не хватить духу.
— Грей, твой отец в действительности никуда не сбегал с моей матерью… — Почувствовав, как он весь напрягся, она обняла его крепче. — Я знаю, где сейчас мама. Она одна. А твой отец… он погиб. — Обжигающие слезы хлынули у нее из глаз и покатились по щекам. У Фэйт больше не осталось сил их сдерживать. — Той ночью его кто-то убил. Мама знает, кто именно. Тот человек пригрозил ей, она испугалась и поэтому скрылась из города.
— Хватит! Перестань! — резко бросил Грей. Он оторвал от себя руки Фэйт и хорошенько ее встряхнул. — Не знаю, чья это ложь, твоя или твоей матери, но я получил от отца письмо, датированное следующим днем. Из Батон-Руж. Мертвые письма не пишут.