У меня к вам несколько вопросов
Шрифт:
Большую часть этой крови вскоре стерли — размазали кругами, сделав невидимой невооруженным глазом, особенно в темном сарае, освещаемом одной лампочкой. Возможно, сразу после этого добавили свежие граффити, быстрый небрежный слой аэрозоли, который должен был смешаться с другим аэрозолем, фломастерами и мелками. И даже если бы кто-то обратил внимание на еле заметный коричневатый кружок на стене, примерно на уровне головы, в помещении, где было полно подтеков, паутины и мышиных какашек, с какой стати кто-то провел бы какую-то параллель с девушкой, утонувшей в бассейне?
Эта находка имела большое значение по нескольким причинам. «Нумер раз», как сказала бы Фрэн, она ясно показывала, что команда защиты Омара в 1995 и 1996 годах провела расследование спустя рукава. Возможно, это не стало бы основанием для нового заявления о
И действительно, вердикт мог бы быть иным, если бы (номер 2) обвинение не опиралось на аргумент о том, что невозможно было совершить убийство в бассейне без того, чтобы Омар что-то услышал или увидел. Но теперь было ясно, что на Талию напали за пределами спортивного комплекса. А близость сарая к аварийному выходу из бассейна (плюс следы крови на дверном косяке, которые списывали на небрежность охраны кампуса) давала веские основания предположить, что именно так Талию и переместили в бассейн, а не по коридору мимо кабинета Омара. Добавьте к этому (номер 3) понимание, что методология, по которой сличали ДНК Омара с купальником Талии и с волоском у нее во рту, смехотворно устарела. И номер 4: несколько одноклассников теперь готовы были подтвердить, что Талия выпивала за кулисами после спектакля, что предполагало более раннее время смерти. И номер 5, еще один недостаток первоначальной защиты: они не сумели связаться с теми же свидетелями — и ко мне не обращались, тогда как я могла бы расшифровать ежедневник Талии.
Так или иначе, с этого и начался подкаст для широкой публики в 2019 году — с моего сообщения Ольхе и его последствий. Из-за этого люди следили за историей, которую рассказывали двое подростков: об этих подростках после того, что было обнаружено в сарае для инвентаря, написали в журнале «Пипл», этих подростков приглашали в другие подкасты, у этих подростков взяла интервью Саванна Гатри [65] в лестном свете телевидения. Я выступала в качестве сопродюсера и периодически участвовала в подкасте, но старалась оставить за ними главное слово. Отчасти чтобы не компрометировать себя как возможную свидетельницу; отчасти потому, что я опасалась, как бы злые языки, никак не оставлявшие меня и Джерома в покое, не навредили этому проекту; и отчасти да, из-за тягучего, иррационального, подросткового страха, что одноклассники станут интересоваться, почему это именно я занимаюсь этим.
65
Саванна Гатри (род. 1971) — американская журналистка, телеведущая и юристка.
Тем не менее я как никто огребала в интернете. Мне доставалось как на открытых площадках (я на все готова ради славы, я сую нос не в свое дело, я знаю больше, чем говорю), так и в личных сообщениях (кем я себя возомнила — от одной дамы с «Фейсбука», у которой всего десять друзей и среди них Бет Доэрти; думайте что хотите). Некоторые возмущались, что я не верила и не поддерживала Жасмин Уайлд, а тут поверила Омару, мужчине, ну не странно ли? Но я держала удар. Я была живым щитом между ребятами и обществом, принимая на себя часть того, что иначе получили бы они. Я почти всех игнорировала.
Я взялась за свою книгу о забытых сценаристках и, когда дрязги с Джеромом поутихли, нашла агента, имея синопсис и две главы.
Моя подруга Элиз, которая любит астрологию, сказала мне, что я, вероятно, переживаю оппозицию Урана. По ее словам, это случается со всеми, кому чуть за сорок, — огромная встряска, такой период гори-оно-огнем, сознательный или бессознательный, который перестраивает нашу жизнь. «Кто-то заводит роман и покупает спортивную машину, — сказала она. — Но ты, ты становишься мстительницей. Это круто. И ты никогда не была такой… энергичной. У тебя словно включился турбонаддув».
Это правда, что моя жизнь, совершенно выбитая из колеи за две недели в Грэнби, обрела новые очертания с этими двумя проектами. И, конечно, у меня были дети, они никуда не делись. Мы с Джеромом официально развелись. Не из-за травли в интернете, а потому, что давно двигались в этом направлении. А жили мы все так
Так что у меня в жизни была цель, но кое-что не давало мне спать спокойно: семья Талии, не считая Ванессы, была против. Ее сводный брат выступал от имени родителей, кузенов и кузин, всех, против того, как мы травмировали их семью, как мы мешали им скорбеть. Им хотелось верить, что дело было закрыто в 1997-м. Они для себя уже все решили, и вероятность того, что за решетку попал не тот человек, нарушала их картину мира. Тот факт, что мы были правы, тот факт, что на весах жизненных испытаний их горе однозначно перевешивали последние двадцать пять лет жизни Омара, казалось бы, должен был внести кое-какие коррективы, но они так не считали. «Мы словно снова теряем ее», сказал брат Талии «Профсоюзному лидеру», в интервью, обращенном, судя по всему, непосредственно ко мне. Это я причиняла им боль. Плюс Ванесса теперь отдалилась от семьи. Все это не могло не давить на меня.
К тому времени, как наш подкаст завершился год спустя — Бритт тогда училась на втором курсе Смита, а Ольха — на первом курсе Колумбийского, оба закончили школу онлайн из-за карантина, — они подключились к проекту «Невиновность Новой Англии», [66] и фонд юридической помощи Омару стал расти. Та самая актриса из «Человека-паука» снова внезапно стала проявлять участие, но больше словами, чем деньгами.
Подкаст завершился объявлением о том, что Омару было предоставлено слушание по смягчению приговора — мы еще не знали, что оно будет сильно отложено из-за пандемии и накопившихся дел.
66
«Невиновность Новой Англии» (англ. New England Innocence Project) — подкаст, посвященный теме ошибочно осужденных жителей Новой Англии.
По мере развития событий Бритт с Ольхой пообещали выпускать бонусные серии. К тому моменту существовало по меньшей мере пять других официальных подкастов, посвященных этому делу. Один с юристами, внимательно изучавшими улики, другой — по судебной экспертизе, еще один вел отставной коп и активист по защите прав жертв, и пара подкастов, просто обобщавших работу всех остальных на уровне сплетен. На различных шоу появлялись люди из Грэнби и прочие причастные к этому делу. Во многих участвовала Ванесса, несмотря на недовольство семьи. И Яхав регулярно выступал у Бритт и Ольхи, давая юридические комментарии. Он все так же был женат. Все такой же красавец.
Сам Омар говорил только с Бритт и Ольхой — и только один раз, поскольку адвокаты посоветовали ему не делать публичных заявлений, опасаясь, как бы чего не вышло. А вы его слышали? Я до сих пор не успела пообщаться с ним.
Подкину вам тему для размышлений, мистер Блох, которая весьма занимает меня последние годы. Ад тюремного заключения не в том, что еда ужасна, а в том, что ты лишен выбора. Не в холодном, сыром полу, а в том, что тебе больше некуда встать. Не столько в стенах и решетках, как в том, что нельзя побегать, нельзя сесть в свою машину и хорошенько газануть, как любил Омар. Мужской тюрьме штата Нью-Гемпшир, каменному мешку, в котором, по словам Ванессы, всегда либо холодно, либо душно, почти двести лет. Более половины своей жизни Омар не мог выбирать, когда просыпаться, когда есть, когда спать. Он должен был просить каждый квадратик туалетной бумаги. Тот инцидент в 2018 году был не единственным случаем, когда на него напали, просто худшим на сегодня. Он видел множество убийств или самоубийств. Он не был рядом с матерью, когда она умерла от КОВИДа. Я даже не могу себе представить, через что ему пришлось пройти. Мне бы хотелось знать, много ли времени вы уделяли таким размышлениям.
Основной подкаст завершается словами доктора Майера, который перед самым выходом на пенсию вел у нас с Талией английский на старшем курсе. «Мы так и не почувствуем справедливости, — сказал он, — пока кто-нибудь не сознается». Голос у него до невозможности старый. «Одного выпускают из тюрьмы, другого сажают. Это справедливость? Мы этого никогда не узнаем. Нас всегда будет что-то не устраивать. Если вы верите в Бога, может, это для вас что-то меняет. Но мы не можем вернуться в прошлое и увидеть, как все было, — вот я о чем. Такого не бывает. Такого не бывает».