У меня живет жирафа
Шрифт:
– Не хочу ее заранее пугать, – объяснил он матери столь странную идею.
– Она такая пугливая?
– Да нет, но она напряжется, будет нервничать.
– Владя, а ты уже сделал предложение?
– Пока нет, но если честно, еле удержался.
– Любишь ее?
– Безумно, мама.
– Так зачем тебе мое мнение? Что оно может изменить?
– Хочу, чтобы в моем безумии появилась хоть какая-то метода.
Людмила Васильевна засмеялась.
– По-прежнему помешан на «Гамлете»?
– Я постоянен в своих привязанностях,
– Разумеется. Тем более что я сгораю от любопытства.
Людмила Васильевна вошла в кафе и сразу заметила сына, сидевшего спиной к ней. Девушки с ним не было. Опаздывает, что ли? Это не понравилось Людмиле Васильевне. Она терпеть не могла непунктуальности и решила пока сесть за другой столик, понаблюдать со стороны. К ней сразу подошла молоденькая официантка с меню.
– Будьте добры, чашку американо со сливками.
Девушка кивнула.
И тут Людмила Васильевна увидела любимую женщину сына. Она, по-видимому, отлучалась в туалет. Очень высокая, стройная, смуглая, с густыми черными волосами. И на ее красивом, каком-то, как показалось Людмиле Васильевне, экзотическом лице играла такая улыбка и была написана такая любовь, что сердце матери дрогнуло. Ох, хороша, удивительно хороша, может быть, даже слишком? Ее старшая сестра тоже была очень красива, но у нее в лице всегда читалась какая-то жесткость, а эта, младшенькая, совсем другая. Подойти? Нет, сначала я выпью кофе. А как она на него смотрит… Как на сбывшуюся мечту. Надо же… А будет ли она с ним счастлива? Первое время, конечно, а там… Одному богу известно. У него нелегкий характер. А она совсем не стерва, в отличие от старшей сестры. Это хорошо. Конечно, разница в возрасте у них существенная, однако не роковая…
Допив кофе и расплатившись, Людмила Васильевна направилась в туалет.
– Мама! – окликнул ее сын. – Какими судьбами?
– Владя? Вот так встреча! Какая красивая у тебя девушка!
– Познакомься, мамочка, это…
– Погоди, торопыга, я сейчас вернусь!
Людмила Васильевна ласково улыбнулась Ие и скрылась в туалете.
– Это ваша мама? – испуганно спросила Ия. Она побледнела, глаза расширились.
– Чего ты испугалась, дурочка? Мама тебя не съест.
– Вы это… нарочно, да?
– Да ты что! Зачем? Да успокойся ты…
Но тут вернулась Людмила Васильевна. Слава богу, она не выше Владьки, успела подумать мать.
– Ну что тебе сказать, сын? Я, как говорится, даю добро. Хорошая, красивая, дельная, очень милая, только почему она обращается к тебе на «вы»?
Разговор происходил утром следующего дня на кухне родительской квартиры.
– Я ничего не могу с этим поделать, – развел руками Владислав Александрович. – Это нестрашно, может, привыкнет и перейдет на «ты». Хотя мне это даже нравится, если честно.
– Да тебе, по-моему, все в ней нравится. Кстати, я вчера, пока
– Вот даже как! – засмеялся Владислав Александрович, впрочем, очень довольный.
– Да, и папа тоже сказал, что не нужно ничего скрывать от Саньки, тем более что вы будете жить отдельно от нас. Пусть мальчик знает, что у отца есть жена. Это только нормально, и я с этим тоже согласна.
– Знаешь, мамочка, а я вот думал, может, мы поженимся, а жить будем пока врозь…
– Это что еще за новости? – нахмурилась Людмила Васильевна.
– Ах, мама, я так давно живу один, я привык…
– О, милый друг, ты уже превращаешься в старого холостяка, терпеть не могу эту породу. Или ты, женясь на молодой красотке, намерен по-прежнему кобелировать на свободе? – возмущенно спросила Людмила Васильевна. – В таком случае будь готов к тому, что у тебя довольно скоро вырастут ветвистые рога!
– Господь с тобой, мама, что ты такое говоришь!
– Просто я чего-то, видимо, не понимаю.
– Мама, это принято сейчас, называется гостевой брак, – растерянно бормотал Владислав Александрович, никак не ожидавший от матери такой реакции.
– Ах, гостевой брак, говоришь?
– Ну да, а что такого…
– А мне приходит в голову только картина Пукирева «Неравный брак»! Помнишь такую?
– Мама, побойся бога, ты сравниваешь меня с этим разваленным старикашкой? Несправедливо, мамочка, чудовищно несправедливо! – смеялся уже Владислав Александрович.
– Да, сейчас ты еще вполне недурно смотришься, но если будешь холостяковать по-прежнему… Ишь чего надумал, потаскун, жениться на милой девушке, закабалить ее, а самому остаться свободным! – негодовала Людмила Васильевна. – И не мечтай! Я этого не допущу!
Владислав Александрович давно не видел мать в таком гневе. А он-то думал, она ухватится за идею гостевого брака. Вот и пойми этих женщин!
– Короче, или ты заведешь нормальную семью, или…
– Или что? Мам, тебе не кажется, что я уже вырос из детских штанишек и могу поступать так, как считаю нужным?
– Тогда какого черта ты со мной советуешься?
– Сам не знаю. По дури. Хотя… На самом деле, мамочка, ты во всем права, а я попросту испугался коренных перемен, испугался, что женщина в доме, даже такая любимая, может помешать нормальной работе.
– Ну вот что… У Ии есть квартира?
– Есть.
– Большая?
– Двухкомнатная.
– И у тебя двухкомнатная. Я найду надежного риелтора, он подыщет вам четырехкомнатную, и тогда у каждого будет свое личное пространство, хотя, по-моему, и в двух комнатах можно иметь это самое пространство. А кстати, в новых районах строят квартиры даже с двумя туалетами, так что…
– Мамочка, полегче!
– А что, разве я плохо придумала? Ты не волнуйся, я сама всем займусь, и обменом и ремонтом, – чрезвычайно воодушевилась Людмила Васильевна.