У моря Русского
Шрифт:
— В случае чего — за меня останешься ты, Иванко. Если и тебе не судьба живым быть — атаманом пусть станет Кирилл. Купец Никита Чурилов обещал ватагу на Дон проводить — помощью его не гнушайтесь…
После полуночи со стороны предместья раздался свист. Василько ответил, как было условлено, и вскоре из тьмы вынырнул всадник. Это был Семен Чурилов. Ватага зашевелилась. Сразу же к атаману подошли котловые, с ними Ивашка и Митька.
— Все идет, слава богу, хорошо, — заговорил Семен. — Сейчас мы подойдем к воротам, дадим знак. На той стороне Назарка-кольчужник с ребятами удушат постовых. В городе праздник — люди весь день гуляли и пили,
— Кирилл! Пойдешь туда с своими людьми, — приказал атаман. — Второй котел пойдет в порт. Там будут драться рыбаки. Скажите, что вы от меня, помогите им и хозяйничайте на берегу. Чтобы ни один корабль не ушел из бухты.
— А ты, атаман, со всеми остальными на сенат иди. Я тоже с тобой пойду — бери меня под свое начало. Батя пойдет с Грицьком, а Иванка бы с Кириллом послать не мешало. Но только знайте: все мы придем на места, когда там будет уже бой. Мы в помощь идем. Будьте осторожны. А сейчас с богом, — и Семен перекрестился.
До городской стены ватага дошла без помех. Семен, сложив ладони у рта, прокричал совой. На той стороне ответили. Скоро оттуда послышались возня и глухие стоны. Кто-то коротко ойкнул, и все смолкло. С тихим скрипом медленно открылись ворота.
Ватага прошла в город.
Наступило утро 15 октября. Перед рассветом в погоде произошла резкая перемена. Небо, спокойное и чистое до полуночи, к утру нахмурилось. Изменилось и море. Огромные волны неслись к берегу, со страшным шумом разбивались о темные щербатые стены. Корабли качались с боку на бок, и оттого бухта казалась живой.
Матросы во главе с Леркари высадились недалеко от портовых ворот. Здесь их ждали рыбаки вместе с Джули Леоне.
Перебив стражу портового входа, матросы и рыбаки ворвались в город. У таверны «Музари» их встретили соции и стипендарии. Толпа, вооруженная чем попало, выросла до внушительных размеров.
— Смерть знатным! — выкрикнул капитан.
— Да здравствует народ! — ответила ему стоголосая толпа.
— Половина из вас под началом Джули Леоне разгромит арсенал и добудет оружие, после того пойдете к крепости. Остальные пойдут со мной к сенату. Мы займем его и тоже направимся к крепости. У каструма нам придется принять жаркий бой, но консула мы так или иначе должны повесить. А потом возьмемся за всех жирных. Пошли!
Леркари сбросил с головы шляпу, выхватил шпагу и зашагал вперед. Потом он побежал — толпа не отставала. В улицах и переулках к восставшим присоединились все новые и новые группы горожан. И всякий раз Ачеллино восклицал, поднимая шпагу:
— Смерть знатным!
— Да здравствует народ! — неслось в ответ.
С колокольни храма Иоанна Богослова раздались первые звуки набата. Затем тревожный призыв колоколов зазвучал из армянской церкви св. Параскевы. Ей начала вторить колокольня св. Стефана.
Пожары начались сразу во многих местах. Перепуганные nobiles в нижнем белье выскакивали из домов, прятались в погреба.
Ди Кабела, узнав о волнении народа, не растерялся. Он послал гонца в казармы с приказом поднять всех арбалетчиков и бросить на защиту сената. У башни святого Константина постоянно находилось двенадцать вооруженных охранников крепости.
Консул понимал, что, независимо от того, возьмут бунтовщики сенат или нет, они непременно бросятся к крепости и постараются взорвать стены. Если им это удастся, тогда беда. Надо во что бы то ни стало затянуть восстание на три-четыре дня, тогда оно обречено на провал. Из опыта прошлых лет консул знал это. И потому всех способных поднять оружие поставил на защиту стен и ворот.
Консул поднялся на башню. С высоты был виден весь город. Около сената свалка. Леркари прорвался к самому зданию сената, стража которого после короткого боя сдалась. Но когда неожиданно сбоку ударили арбалетчики и около сорока человек сразу упало убитыми и ранеными, рыбаки первыми бросились на противоположную сторону площади, чтобы укрыться от стрел во рву. Арбалетчики, не мешкая, окружили сенат и разбежались по балконам. Сверху они разили каждого, кто попадался на глаза.
Леркари, собрав своих матросов, пошел в обход. План капитана оказался удачным: арбалетчики, увлеченные охотой за теми, кто был на площади, не заметили, как на балконы ворвались матросы, и скоро здание сената перешло в руки восставших.
Джули Леоне с большой группой социев прибежал к башне св. Константина. Идти на приступ каменной твердыни со шпагами, мечами и копьями было бы просто безумием. Но Джули уверенно вел людей к башне. Одного из охранников арсенала капитан Леркари подкупил, и он по условному сигналу должен был открыть вход в башню. Восставшие рассыпались вдоль стены, примыкавшей к башне, и затаились. Джули пронзительно свистнул. Дождавшись ответного сигнала, выскочил на площадку у входа, но в этот миг раздался мушкетный залп. Джули схватился за грудь и упал.
Рядом падали люди, бежавшие за ним. Джули приподнялся и крикнул:
— Николо! Где же ты, Николо!
И словно в ответ на его зов между зубцами башни появилось тело Николо и секунду спустя глухо ударилось о камни. Надежда на взятие башни рухнула… Уже теряя сознание, Джули сказал подползшему к нему Клемене:
— Стойте здесь… не уходите… Никто не должен вынести из этой башни… даже и булавки. Не выпускайте никого.
…Капитан Леркари сразу же, как только покончили с арбалетчиками, приказал матросу забраться на крышу здания и спустить, а потом снова поднять знамя Республики.
Это был условный сигнал. «Лигурия», подняв паруса, двинулась к берегу. На борту ее стояли триста освобожденных от цепей невольников.
Башня папы Климента считалась самым высоким зданием в Кафе. Но с колокольни церкви Благовещенья город был виден еще лучше. Невысокая сама по себе церковь стояла на большой возвышенности, и потому Никита хорошо видел все, что происходило в городе. Как только на крыше сената исчезло на несколько минут знамя, Никита дал знак звонарю.
Под тревожные звуки набата первыми на улицу выбежали ватажники с Кириллом и Ивашкой во главе. Вместе с ними были местные ковали, плотники и бочары. Они самым коротким путем повели котел к арсеналу. На одной из улиц наперерез ватажникам выскочила толпа горожан.