У моря Русского
Шрифт:
— Учись, сынок, пока я жив. А ты умеешь только распускать сопли. Садись на коня и скачи к купцу. Успокой их. Только не вздумай болтнуть, что в этом замешал твой братец. Скажи, что Ольга жива, — и все. Я дождусь Андреоло и узнаю, кому он продал твою невесту. Главное — она жива. Остальное придумаем завтра. Поплюй на пятки и мчись!
Андреоло приехал домой близко к ночи. От слуг он узнал, что в доме его ждет отец. Сняв плащ, он прошел в зал, где, положив голову на стол рядом с кувшином вина, спал Антонио. Чтобы не разбудить отца, Андреоло тихо, на носках, прошел через залу, как вдруг услышал за собою суровый голос:
— Давай сюда деньги, Андреоло.
— Какие деньги?
— Татарские! —
— Я не знаю, отец…
— А я знаю! Я видел, как ты посылал слуг шпионить за домом купца, мне известно, как ты продал девушку татарину, только не знаю, за сколько. Мне думается, что ты умнее Иуды и взял за нее более тридцати сребреников.
— Я не мальчишка! — крикнул Андреоло. — И оскорблять меня не следовало бы.
— Цыц, щенок! — Антонио ударил по столу ладонью. — Эту свадьбу задумал я и никому не позволю мне мешать, тем более своему сыну. Плевать мне на деньги. Возьми их себе, только скажи, кто и куда увез девушку? Ага, ты молчишь. Хорошо. Я все узнаю сам, и тогда пеняй на себя. Я пущу тебя с сумой по белу свету, не будь я Антонио ди Гуаско!..
— Хорошо, я скажу. Но она принесет нашей семье несчастье. Слыханное ли дело, Тео хочет менять веру!
— Во-первых, это не твоя забота, а его и моя. А во-вторых, Теодоро утром крестился в православной церкви, и ты поставил его в страшно глупое положение. Говори, где девушка?
— Татарин не сказал мне своего имени. Я помог ему только выследить девушку, а украл он ее или нет и куда увез, я не знаю. Я только догадываюсь, что это был человек от хана. Никто так властно не посмел бы говорить со мной. Эту птицу видно по полету. Верь мне, отец.
— Угу, — промычал Антонио, — я тебе верю. Если она у хана, черта с два ее достанешь. Только разве золото русского купца…
Часть четвертая
СМЕРТЬ ЗНАТНЫМ!
Глава первая
СВЕТЛЕЙШИЙ И ВЕЛЬМОЖНЫЙ
Консул Кафы… не может сметь брать подарки ни от кого, даже от царей, в крайности же принимать только съедобное и питье, которое в состоянии употребить умеренно в течение суток.
НОЧНЫЕ ГОСТИ КОНСУЛА
64
Протонотарий — начальник канцелярии консульства
Справа — жилище консула. Весь второй этаж занимают спальные покои, столовая и зал для банкетов, отделанный под золото. В нижнем этаже помещаются слуги, музыканты, танцовщицы и служанки хозяина дома.
Консул Кафы являлся главным начальником всех черноморских колоний, ему подчинялись консулы Сурожа, Чембало и Таны.
Несмотря на свои сорок пять лет, светлейший и вельможный консул Кафы выглядел молодо. Усов он не носил, бороды тем более. У него был прямой нос с широкими ноздрями, узкий лоб, красиво очерченный рот и крупные темные глаза, которые глядели всегда прямо и открыто. И только иногда мелькало в них что-то злобное и жестокое. Впрочем, случалось это редко — консул отлично владел собой.
В этот вечер синьор Антониото ди Кабела, светлейший и вельможный консул Кафы, решил женскую половину дворца не посещать. День был трудный и беспокойный, к тому же грузный, страдающий одышкой Антониото тяжело переносил жару.
Устало опустившись на мягкую тахту, консул позвонил в колокольчик. На зов вошел слуга и стал, ожидая приказаний.
— Иди и скажи синьоре, чтобы меня не ждали. Я очень устал и ужинать буду здесь.
Слуга удалился, но скоро вернулся и произнес:
— Синьора очень просит господина консула прибыть к ней. У нее гости и дела, не терпящие отлагательства.
— Ты видел гостей? Кто они?
— Да, синьор. У нее в доме грек по имени Ионаша.
— Хорошо, иди.
«Если у Джулии сидит Ионаша, значит, это от хана, — подумал Антониото, — надо идти. Не зря Менгли семь лет прожил среди нас, знает, что безопаснее всего обращаться к консулу через женскую половину. Появись ночной гость в моей половине — сразу у господ генеральных синдиков возникнет подозрение…»
Жену и гостя консул застал в столовой комнате. Ионаша сразу же поднялся и учтиво приветствовал светлейшего и вельможного.
— Наш друг Менгли послал мне очень важное письмо, — произнесла Джулия. — Вот, прочти, если хочешь.
Антониото взял письмо и сразу узнал почерк хана.
Менгли писал по-латыни плохо, и потому письмо было краткое:
«Высокочтимая госпожа! Посылаю слугу моего к тебе, дабы через него знал муж твой. Братья мои Хайдар и Нур-Давлет замыслили против меня и трона нашего худое дело. И для меня и для вас это плохо. Скоро злоумышленники приедут к мужу твоему еще раз и снова, думаю, будут предлагать деньги, чтобы Кафа помогла меня с трона столкнуть, а их поставить. Ведомо мне, что однажды муж твой за это деньги уже брал. Уговори его против меня зла не творить — взойдут братья на трон, такой дружбы, как со мной, вам не иметь. Уговори мужа братьев моих тайно схватить и посадить в крепь. Будет коли на то согласие, спроси у слуги второе письмо.
Ди Кабела сложил письмо и долго сидел в раздумье. Предложение хана сулило выгоды не только лично ему, но и консульству. «Я бы на его месте ни за что такой ошибки не совершил, — думал ди Кабела. — Ему надо самому уничтожить претендентов на престол и этим навсегда освободиться от забот. Видно, в минуту страха хан решился на такое. Отдавая братьев нам, хан тем самым ставит себя в зависимость. Теперь в случае надобности мы сможем угрожать хану освобождением его врагов, и он будет нам послушен. Завтра надо собрать малый совет и решить».