У нас с Галкой каникулы

Печерникова Татьяна Алексеевна

Галка вытаращила на меня глаза.

— Ты что, почему это не надо!

Дед спросил ее тихонько:

— А сама ты не догадываешься почему?

Галка немножко покраснела и начала оправды­ваться:

— Так мы же по делу поехали, на бабушку Анисью по­смотреть, это же хорошее дело.

— Ну, хорошие дела надо и делать по-хорошему,— ска­зал дед,— а не так, как вы, с бухты-барахты взяли да уеха­ли. Чуть не весь поселок на ноги подняли, скольких людей обеспокоили. Вон мать глаз с тебя не сводит, до того рада, что ты жива и здорова, а как она намаялась

из-за тебя за целый день. Зойка твоя и та как переживала.

— Почему это она моя, я с ней не дружу, ну ее! И На­талка с ней не дружит.

— Вот это да! — удивилась баба Ната.— Чем же она вам так не угодила, хотела бы я знать? Когда я была у бабушки Анисьи в Зареченске, Зоя все спрашивала меня, вылечу ли я бабушку. И сегодня у нее были такие огорченные гла­за. По-моему, она добрая девочка.

Я только сегодня, когда искала Галку, рассердилась на Зойку за то, что она назвала Алешу Кабанчиком. Но сей­час мне и вспоминать об этом не хотелось, потому что я тоже видела, что она очень беспокоилась за Галку с Колят-кой. Одна девочка позвала ее на речку купаться, а Зойка как закричит на нее: «Тут люди без вести пропали, а ты — купаться. Нужна мне твоя речка!»

— Правильно, баба Ната,— сказала я,— Зойка добрая. Сибирка мне сегодня говорила, что у этой Зойки только язык длинный, а зла в ней ни капельки нет. А Сибирка ее хорошо знает, она с ней дружит.

— Ну и что,— сказала Галка,— захочу и я с Зойкой по­дружусь.

ПИР НА ВЕСЬ МИР

На следующий день пришли мы к Дмитрию Ивановичу, а у него гости. Шесть человек. Все уже немолодые, такие, как Дмитрий Иванович. Я сразу подумала, что это его фронтовые друзья. И тут Дмитрий Иванович сказал нам:

— Вы небось слыхали, как какой-нибудь человек гово­рил про другого человека: «Его бы я взял с собой в раз­ведку». Так вот с ними,— Дмитрий Иванович посмотрел на своих гостей,— мы много раз ходили в разведку. И если бы я еще тысячи раз пошел в разведку, то тысячу раз взял бы их с собой.

— А мы бы тебя взяли тысячу раз,— сказала ему жен­щина, которая сидела возле него на плетеном стуле.

Дмитрий Иванович рассмеялся, обнял ее за плечи и вдруг спросил нас с Галкой:

— Про кого я вам на днях рассказывал?

— Про Сашу! — от радости громко закричала Галка,

— Так вот, знакомьтесь: Александра Семеновна Колос­кова,— сказал Дмитрий Иванович...

Мама.не велела нам надолго пропадать, она хотела нас взять с собой в Жуковский. Мы очень любили с ней туда ходить, потому что она покупала нам там самое вкусное на свете фруктовое мороженое. И еще сегодня должна была рано приехать баба Ната. Но мы про все забыли. Тетя Са­ша жила очень далеко от Москвы, Дмитрий Иванович и его фронтовые друзья не видели ее очень давно. И теперь они все время говорили только про нее, вспоминали разные интересные случаи.

— А помнишь, как ты нашего командира тащила? — спросил тетю Сашу самый старый, самый седой дядя.— Ведь километра четыре, пожалуй, не меньше?

Тетя Саша пожала плечами.

—

Так я же его на шинели, мне не очень было тяжело.

— Это, я вам скажу, была история! — Седой дядя смот­рел на нас с Галкой, на Алешу, наверно, потому, что дру­гие уже знали про эту историю.— Сперва командир засло­нил нашу Александру собой, ранило его, на счастье, толь­ко в ногу. Но идти-то он не мог, вот и тащила его наша ма­лышка... Словом, сперва Дмитрий Иванович ее, может, от верной смерти спас, а потом она его...

Прибежали мы домой, а там у мамы Олина бабушка, почему-то одна, без Оли, которая всегда за ней хвостиком ходит, и еще какая-то незнакомая женщина. Мама посмот­рела на нас грозными глазами, но ругать ей нас при дру­гих, наверно, не хотелось.

— Я, мамочка, пол подмету, хорошо? — сказала Галка.

— Не трудись, я уже подмела,— ответила мама.

— Ах, уже! Ну, тогда мы польем грядки, пойдем Натал­ка, там уже нет солнца, можно поливать.

Но я не шла. Я видела, что мама очень обижена на нас. На скамейке стояли две полные сумки с продуктами, ко­торые ей пришлось нести одной, ведь мы опоздали на це­лых три часа. Надо было поскорее объяснить ей, что опоздали-то мы не просто так. Надо было ей сейчас же ска­зать, что мы видели ту самую маленькую разведчицу, о которой недавно рассказал нам Дмитрий Иванович, а мы рассказали маме.

Но почему-то не хотелось говорить об этом при незна­комой женщине.

У мамы тоже была новость. И она тоже сказала нам о ней, но уже потом, когда ушли гости.

— Катюша уже в больнице, ее готовят к операции. Ба­ба Ната, по-моему, очень волнуется. Я говорила с ней из Жуковского по телефону. Боюсь, что она теперь совсем пе­рестанет ездить на дачу. Да и Катюша просто из головы у меня не идет, хоть бы все у нее наладилось!

Прошло два, три, четыре дня, а баба Ната все не еха­ла. И дед тоже. Наверно, баба Ната волновалась за Ка­тюшу, а дед Володя за бабу Нату.

Дмитрию Ивановичу было все лучше и лучше. Алеша нам сказал:

— Врачи и в прошлом году все время говорили Дмит­рию Ивановичу, что он обязательно поправится. Но я ви­дел, как потом выйдут они в другую комнату и вздыхают. Они просто успокаивали его. А теперь врачи говорят прав­ду, теперь они верят, что он поправится.

Мы уже по целому часу возили Дмитрия Ивановича, потому что у него уже почти совсем не болела голова. И щеки у него немножко порозовели и лицо стало круглее. Он говорил нам:

— Скоро я буду как колобок! — И нарочно надувал щеки.

По вечерам, когда Мария Васильевна была дома, Але­ша с мальчишками играл в футбол. Его уже сделали вра­тарем, потому что он очень хорошо падал на мяч. Играли они на другом конце луга до самой темноты, и мама нас туда не пускала. А иногда Алеша по вечерам приезжал к нам и учил нас ездить на своем «взрослом» полугоноч­ном велосипеде. Я научилась быстро, а у Галки не доросли до педалей ноги. Однажды Алеша притащил ей детский, но двухколесный велосипед. И назывался этот велосипед весело — «Ветерок».