У нас тоже водятся тигры
Шрифт:
– На-ка, укутайся, дружище, – улыбнулся Иваныч.
Я поблагодарил друга. До одиннадцати вечера мы наловили пару килограмм плотвички и после просто болтали за костром до двенадцати. Выпили водки. Я заметил, что Иваныч хочет, чтобы я напился, а сам почти не пьет.
Уже глубоко ночью я лежал в палатке и неотрывно глядел на полную луну через откинутую брезентовую шторку. Под потолком палатки билась муха и тонко пищал комар. Голову морозило ночной влагой от реки.
Я взглянул на часы. Половина второго ночи. Я залез в сумку и достал сверток,
Я очень хотел бы ошибаться. Но звук со стороны леса сказал мне об обратном.
Волчий вой. Значит я был прав.
Я выскочил из палатки. Иваныч замер в странной позе на полянке. Всё вокруг заливал свет луны. Мой дружище Иваныч смотрел на луну и выл.
Мы познакомились с Иванычем в цехе углеродистых сплавов. Он работал ремонтником кранов. Я слесарем КИПиА. Традиция ездить на рыбалку появилась позже. Когда мы начали дружить семьями. Пару раз за лето выбирались сюда речку вдвоём или семьями.
А когда Иванычу стукнул полтинник, а мне немного оставалось до сорока, то стали ездить один раз за лето – с двумя – тремя ночевками.
Я заподозрил неладное ещё три года назад. После поездки случайно наткнулся на заметку, что в деревушке рядом, в паре километров от которой мы рыбачили с Иванычем – пропала маленькая девочка. А после её нашли растерзанной странным зверем – крупным волком или собакой. Охотники и добровольцы прочесывали леса, но животное не нашли. Это было три года назад.
Я не придал бы этому особого значения, если в следующую нашу рыбалку не проснулся бы под утро и не увидел, что Иваныч возвращается из леса со стороны деревни. Он был абсолютно голый, дрожал, но тем не менее залез в речку купаться.
Я тихо наблюдал за ним, понимая, что он не купается, а смывает с себя что-то . Кровь, – догадался я.
Утром Иваныч вел себя как ни в чем не бывало. На мой вопрос, как ему спалось, ответил, пристально на меня посмотрев: “Я спал, как убитый. А ты крепко спал, дружище? Я кивнул, отчетливо понимая, что Иваныч врет мне.
Когда я увидел заметку о второй пропавшей девочке (ее тоже нашли через неделю растерзанной крупным животным – волком или собакой), то понял, что убийца – мой друг Иваныч.
Иваныч, которого я знал столько лет, полнейший псих. Он устраивал наши поездки аккурат на полнолуние. Что-то происходило в его черной душе, надо думать, в это время.
Я не наивный и сразу догадался, что Иваныч или превращается, или думает, что превращается в оборотня.
Короче говоря, я переплавил одно из украшений жены (подарок её бабушки на нашу свадьбу) в серебряную пулю и умелец на заводе вставил её в патрон. Достать ПМ переделанный из холостого под стрельбу боевыми оказалось проще чем я представлял.
Пистолет лежал у меня в свертке. Я не спешил распаковывать его. Я следил.
– Иваныч, ты не хочешь объясниться? – спросил я, имея ввиду, что мой пятидесятилетний друг стоит абсолютно голый на лесной опушке и воет на луну.
– Тебе
Хруст повторился и теперь всё тело Иваныча щелкало, как конфета шипучка во рту. Неужели, я вижу это наяву? – думал я и вместо ожидаемого страха, чувствовал себя школьником, подглядывающим в замочную скважину. Мне стало интересно, чем всё это закончится.
– Уходи, – сказал Иваныч. Ему было немного стыдно за наготу, но процессы, происходившие в нем, моментально избавили его от комплексов.
Его тело вытянулось в два раза. Ноги, руки согнулись и он встал на четвереньки, будто на старости лет увлекся йогой.
Иваныч со стороны больше походил на пантеру с крупной лысой бородатой человеческой головой. Луна вышла из-за туч, Иваныч повернул лицо ко мне. Его глаза ненормально торчали дальше от глазниц на растянутой коже скул.
Я часто задышал. Из подмышек у меня непрерывным каплями стекал горячий пот. Мои руки вцепились в пистолет. А ведь это не страх, – почти радостно и возбужденно думал я. – мне интересно, Иваныч, как ты побежишь по нашей полянке на четвереньках?
Иваныч не побежал. Он двигался медленно. Горделиво. Грациозный сукин сын, – думал я. Как хищное животное. Его ягодицы покрывшиеся таким же длинным жестким волосами, как на его бороде, двигались в такт движениям. Между ног болталось хозяйство раза в три больше, чем у Иваныча в человеческом облике.
Я присмотрелся, но не увидел хвоста. Я вспомнил, что на многих фотографиях в интернете, которые я изучал, оборотней изображают с хвостом. У Иваныча хвоста не было, но на месте копчика кость явно удлинилась. Хвостик Иваныча торчал как у дога или добермана.
– Иваныч, стой, – сказал я, поднимая пистолет. – Я знаю, что ты убил тех девочек. И ты больше никого не убьёшь.
Иваныч прижал уши к голове и прыгнул. Тень легла на поляну. Я, не целясь, выстрелил. Пуля попала Иванычу в грудь. Иваныч грохнулся в паре метров от меня. Он часто дышал и его взгляд, мгновение назад горевший дьявольским азартом, теперь светился беспомощностью. По моим щекам побежали слёзы.
– Прости, Иваныч. Я молился, чтобы моя догадка оказалась бы глупостью. Но ты реально превратился в оборотня. Прости, дружище.
Я достал телефон и со вспышкой принялся снимать Иваныча на видео. Его тело медленно околевало. Волосы втягивались обратно в кожу. Кости и сухожилия хрустели, принимая человеческий размер.
Он снова походил на пятидесятилетнего мужика из нашего цеха углеводородистых сплавов. Его член и яйца тоже уменьшились в размерах и спрятались под худой ляжкой. Иваныч вздрогнул несколько раз, выдохнул и застыл в позе эмбриона.
Я ещё поснимал некоторое время. У меня были все шансы оказаться за решёткой, учитывая наше доблестное правосудие и эта запись единственное что будет служить мне защитой.